Они двигались дальше. Наплывали тучи, не дождевые, ветер уносил их на запад. Сейчас на дороге больше никого не было. Они не останавливались, чтобы поесть: ели и пили на ходу, не слезая с коней. Скандир хотел добраться до этой деревни так быстро, как только им удастся, из-за раненых. Один из них был в тяжелом состоянии. Перо не очень-то разбирался в таких вещах, но сомневался, что человек с такой раной может выжить.
Его спутники-серессцы болтали. Они всегда болтали, но сейчас дело другое. Они пережили приключение. Так здорово будет рассказывать об этом по возвращении домой, если Джад будет милостив. Великий, непокорный воин из Тракезии устроил засаду османским солдатам прямо у них на глазах! Они все это видели. Да, он жив, Скандир, легенда. Варвар? Конечно, он варвар! Этот человек сражался мечом, красным, как его борода! И убил их всех, ашаритов! Еще вина, пожалуйста. Да, очень приятно снова оказаться в Серессе, Царице Моря, где живут цивилизованные люди, мужчины и женщины.
Перо увидел, как Скандир поднял руку, указывая вперед.
Там стояло маленькие святилище, слева от дороги. Сама дорога уходила дальше от леса, или лес вырубили на большее расстояние от дороги, оставив открытое пространство позади маленького строения с куполом. Он увидел хижины, загоны для скота и дома, и вспаханные поля за ними. Низкое солнце висело у них за спиной, наступали сумерки. Стало прохладнее.
— Я зайду туда на вечернюю молитву, — сказал Скандир. Он посмотрел на одного из своих всадников, везущего раненого. — Отведи их к Елене. Скажи ей, что это мои люди и что я скоро приеду.
Всадник кивнул, съехал с дороги и двинулся вперед. Двое других раненых последовали за ним. Здесь канавы отсутствовали. Стояла безмятежная тишина. Из дымоходов поднимался дымок. Горел огонь в очагах — скоро время ужина, животных пригонят с полей. Есть святое место, где можно помолиться на закате солнца. Вечер опускался на Саврадию, рядом с имперской дорогой, которая существует здесь уже тысячу лет. Казалось, это мирное место. «А возможно, и нет», — подумал Перо Виллани.
Он пошел вместе со Скандиром. То же сделали Дживо и четверо из всадников, и все серессцы. Они оставили охрану с животными и товарами и по утоптанной тропе вошли через калитку в ограде.
— Здесь раньше жили Неспящие, — сказал Скандир. — Их уже нет. Осталось только несколько священников. Но это все же святое место, а сегодня погибли люди.
Внутри было очень мало света, горело всего несколько свечей, трудно было что-либо разглядеть. Пространство под куполом небольшое, алтарь, солнечный диск, подвешенный на металлических цепях за ним. Никаких скамеек. Приходилось стоять, или опускаться на колени на каменный пол, чтобы вознести молитвы богу. Перо увидел в стене слева ниши. Они были пусты.
Из двери в глубине, за алтарем, появился маленький человечек в полинявших желтых одеждах священника и подошел к ним.
— За пожертвование, — сказал он, — я с радостью проведу для вас предзакатную службу.
Он был очень молод.
— Мы сделаем пожертвование, — ответил Скандир. — Я уже делал это раньше. Прочтите вместе с нами предзакатные молитвы. Сегодня нужно проводить к свету Джада души людей.
— Как прискорбно это слышать, — произнес священник. — Сейчас принесу свечи.
Перо огляделся вокруг. Стены лишены росписи и украшений. «Украшения могли украсть, — подумал он. — Или они оскорбляли ашаритов, которые сейчас правят здесь, поэтому их все убрали». Росписи могло стереть время, или их уничтожили. Это место существует по милости властей. Священники должны жить здесь скромно, тихо. Он услышал треск, кусочек камня или стекла упал сверху. Он поднял глаза.
Было слишком темно, чтобы ясно разглядеть то, что на куполе. Маленькие окошки у его основания заросли грязью за долгие десятилетия. Или за еще более долгое время. Еще до падения Сарантия это место было слишком отдаленным, его не ремонтировали и не поддерживали в хорошем состоянии.
Там, наверху, была какая-то мозаика. Он различил один крупный образ, раскинувшийся на всем куполе… Джад, изображенный в восточной манере. Неудивительно, учитывая место, где они находятся. Он смог разглядеть темную бороду, поднятую руку. Глаза большие. Больше он ничего не сумел увидеть. Если бы они пришли в полдень, подумал Перо, он, возможно, смог бы понять, что пытались создать мастера того далекого прошлого. Иногда находишь хорошие работы в таких отдаленных местах, но для мозаик нужен свет. Это он знал, несмотря на то, что теперь никто не работает с камнем и стеклом.
Дверь в глубине открылась и снова захлопнулась, разнеслось эхо. Священник снова вышел из темноты, неся четыре белых свечи. Они, должно быть, держат их про запас, на тот случай, когда здесь останавливаются путешественники. Свечи стоят дорого.
Он никогда не молился под образом восточного Джада, того, чей сын умер ради людей, чтобы принести им огонь, как гласит
