— Мы поедим рагу из кролика, когда вернется моя дочь. Потом зайдешь вместе со мной к раненому. А после ты должна пойти в святилище.
— Я там только что была, — сказала женщина.
— Знаю. Но в нем находился священник, занимался своим делом. Ты пойдешь туда со мной, когда он уйдет.
— Ты можешь ей доверять, — сказал Раска молодой женщине.
— Она уже это знает, — произнесла Елена. — Ты теперь уходи. Ты знаешь, где находится гостевой дом. Они тебя накормят. Хочешь что-нибудь, что поможет тебе уснуть?
Он заколебался, и это было необычно.
— Нет, — ответил он, как всегда. Она дала ему флягу вина. Он вышел, пригнув голову в дверном проеме.
Елена посмотрела на молодую женщину в своем доме, над ней парил какой-то дух. Но он уже исчезал, она теперь это видела.
— Кто это был? — спросила она.
Женщина тоже заколебалась, а почему она не должна колебаться? Потом пожала плечами.
— Мой дед. Он умер год назад.
— И все равно был с тобой?
Скупой кивок головой.
— До сегодняшнего дня. Он ушел. И мой брат тоже.
— Он умер?
— Нет. Нет. Скандир его отпустил. Ради меня. Обратно к ашаритам. Он — Джанни.
Елена посмотрела на нее.
— Святилище, — резко произнесла она. — После того, как ты поешь и мы навестим раненого. В мире есть гораздо больше, чем мы способны понять.
— Я это знаю, — ответила женщина.
У целительницы были длинные седые волосы. Они носила их распущенными. Трудно определить цвет ее глаз при свете горящего очага. Она выглядела такой худой, будто ее обстругали, ужали в размерах. Очень длинные пальцы на руках. Ее дочь оказалась ровесницей Даницы, маленькая, быстрая, молчаливая. Они обе носили коричневые платья с поясом и шерстяные сюрко сверху.
И эта женщина каким-то образом знала о дедушке Даницы. О его духе, призраке, присутствии, чем бы он ни был. Это должно было пугать девушку, но она не ощущала страха. Даница гадала, почему она так спокойна, усталость ли причина этому, или горе?
Они поели, когда ее дочь вернулась домой, после того как помогла разбойникам и купцам устроиться на ночлег. Рагу из кролика, как и обещано. Даница жевала и глотала, не ощущая вкуса пищи. Ешь, когда есть еда, неизвестно, когда она может закончиться. Так учил ее дед.
Они не разговаривали. Дочь один раз встала и подбросила полено в огонь, сняв с него горшок с едой. Языки пламени поднялись вверх, Даница смотрела на них. Они слышали шум ветра. Дождя не было.
— Пойдем, — сказала целительница по имени Елена, когда Даница прикончила вторую миску рагу. Они прошли в соседнюю комнату, больших размеров. Там находились раненые люди Скандира, еще один разбойник присматривал за ними. Он встал и вышел, когда вошли женщины. При этом он кивнул Елене.
Один из раненых спал, тот, кто был ранен тяжело. Двое других сидели. Их раны уже обработали, как увидела Даница, пока они ходили в святилище, наверное. Елена подошла по очереди к этим двоим. Она сначала посмотрела им в глаза, поставив возле каждого фонарь. Приложила два пальца к их шеям, это выглядело странно. «Но почему странно? — упрекнула себя Даница. — Я ведь не разбираюсь в том, что она делает».
Целительница осмотрела повязки, которые сама наложила. Сказала что-то дочери, и та подошла к тяжелому столу и начала растирать какие-то травы в ступке пестиком. Она работала аккуратно, быстро. Движения ее напоминали птичьи.
Даница взглянула на того мужчину, который спал. Он часто и неглубоко дышал.
— Этот умрет, — тихо произнесла целительница. — Я не в силах его спасти.
— Мы убили их всех, — с гордостью произнес один из двух других. — Всех ашаритов, кроме одного.
— Этого мы отпустили, — вставил третий. — Он убежал домой, как испуганный ребенок. Чтобы рассказать о том, что мы
