научиться», — подумал он. Возможно, уже слишком поздно в его возрасте.
— Да, — ответила Леонора. — Их караван встретил Скандира? Как интересно.
— По-видимому, да. Он атаковал большой отряд османских солдат. И всех уничтожил. Он сообщает, что Марин храбро сражался вместе с ним, как и наша телохранительница из Сеньяна. Говорит, что расстался с нашими людьми на следующий день, и что Даница Градек покинула службу у меня и отправилась вместе с ним. Он просит за это прощения и хвалит моего сына за порядочность и отвагу, — Андрий Дживо отпил вина. — Марин проявил неосмотрительность, приняв участие в бою вместе со Скандиром.
— Вы за него боитесь? — мягко спросила Леонора.
— Ну… — Ее гость покачал головой. — Это ведь уже произошло, какое-то время назад. Теперь поздно бояться.
— Родители, любящие своих детей, всегда должны немного бояться за них, наверное.
И даже Драго Остая, не самый проницательный из людей, как он бы заявил первым, увидел линию, которая пролегла, прямая, как поваленные ветром деревья на краю поля, между этими тихими словами и тем, что произошло здесь сегодня — и в Милазии, много лет назад.
Они услышали постукивание, приближающееся к ним. Все трое повернулись. Императрица подошла к краю террасы. Казалось, она сейчас тяжелее опирается на свою трость. Драго снова поклонился. Дживо встал и тоже поклонился.
«Как часто нужно кланяться?» — подумал Драго. И сам же ответил: «Каждый раз». Позор Сарантия лежал на них. Он ощущал его груз, как тяжелый камень.
Старуха смотрела на Леонору. На ее лице читалось нетерпение.
— Ошибка. Вам следовало приказать его казнить, — сказала она. — Было бы лучше для вашей власти, если бы он умер здесь.
— Я не считаю это своей высшей целью, — ответила Леонора. Драго увидел, что она смотрит в глаза императрицы.
— А мы вам говорили, что так должно быть. Женщина не может позволить себе поступать иначе.
— Нам придется потом в этом убедиться. Но я приняла во внимание ваш совет, госпожа императрица.
— «Я приняла во внимание ваш совет», — передразнила ее старуха, с яростью в голосе.
Андрий Дживо все еще стоял, положив руку на спинку своего кресла. Он выглядел смущенным. Ему бы не хотелось быть свидетелем этого столкновения, понял Драго. Его собственные чувства были более простыми: он был готов защищать Леонору от кого угодно, в том числе, от женщины, которая в Сарантии носила порфир.
— Мне так больше нравится, — мягко произнесла Леонора. — Заплаченный за меня выкуп возместили. Обитель имени Паоло будет построена. И я не знаю, какую пользу мне бы принесла репутация женщины, убившей своего отца.
— Не убившей. Казнившей, имея на то право. За преступление. На вашей стороне закон.
— Возможно. Закон — скользкая штука, и люди при дворе Патриарха такие же. Нам не нужна печальная известность после Филипы ди Лукаро. Так я решила, по крайней мере. Простите, если вы со мной не согласны.
— Вы боялись, — напрямик сказала ей Евдоксия. Она подняла голову. — Женщинам это свойственно.
Леонора пожала плечами, отвела взгляд, потом опять посмотрела на императрицу:
— Не хотите ли бокал вина, ваша милость?
Императрица пристально посмотрела на нее.
— Вы хотите вот так от нас отделаться?
Выражение лица Леоноры изменилось.
— Я не хочу от вас отделаться, и впредь не собираюсь этого делать. И я не боюсь. Я считаю, что нашла лучший выход. Я благодарна вам за руководство, но не откажусь от права думать самостоятельно. Вы бы хотели, чтобы я отказалась от этого? И какой бы властью я тогда обладала?
Драго переводил взгляд с одной женщины на другую. С запада дул прохладный бриз, но на террасе все еще было тепло.
Императрица вздохнула.
— Мы устали, — сказала она. — Он назвал нас старой каргой.
Леонора даже улыбнулась.
— Неужели? Ужасно глупый человек. Вы действительно любите появляться перед людьми неожиданно. Такое случается. На западе не знают императрицу Сарантия.
— Сарантий исчез, — сказала старая женщина.
— К нашему сожалению, — мрачно заметил Андрий Дживо.
