соответствующим вознаграждением. Я тебе благодарен. Я также… мне было приятно то, что ты сказал сегодня утром, синьор Виллани, обо мне и своем герцоге. Передай ему от меня привет, когда будешь писать его портрет в Серессе. Ступай со своим богом, и пусть тебе не грозит опасность под нашими звездами.
Перо Виллани, и Марин Дживо, и охрана Дживо, и купленные им товары на мулах выехали из Ашариаса в тот же день под вечер. Понятно, что было бы ошибкой ждать следующего утра.
Слуге и шпиону из Серессы Томо Агоста очень повезло: он случайно оказался у Дживо, когда пришло письмо, что надо готовиться и выезжать немедленно. Днем раньше ему удалось организовать для купца приобретение исфаганского перца, и он пришел к нему за своей платой. Это была удача, или воля Джада, называйте как хотите, но Агоста оказался там, и поэтому вернулся домой.
Среди многих погибших в следующие дни было большое количество купцов-джадитов на другом берегу пролива. Начались бунты, среди Джанни в городе вспыхнули мятежи, особенно среди тех, кто был верен опозоренному и ослепленному принцу. Еще точнее, среди тех, которые были посвящены в его планы, и поэтому понимали, что лишатся жизни, если не покончат каким-то образом с нынешним правителем.
Им это не удалось. Их оказалось слишком мало, они не были подготовлены, а визирь, этот подлый киндат, бен Хананон, уже узнал имена многих из них. Их схватили и задушили еще до того, как известие о судьбе принца вышло за пределы дворца и распространилось по городу.
В данном случае столкновения оказались не слишком яростными, было убито приемлемое при подобных обстоятельствах количество людей, в том числе неверных. Принца Бейета в Ашариасе любили, его даже считали фигурой романтичной, обреченной на смерть, когда трон перейдет к его брату.
Джемаль не покончил с собой, когда его выпустили на базарную площадь после того, как вспышки насилия в городе закончились, и верные калифу Джанни и городская стража взяли город под свой контроль, а его раны зажили.
Вместо него кто-то другой лишил его жизни, чтобы не нарушать законов Ашара, запрещающих самоубийство.
Однако положение снова ухудшилось, потому что вскоре после этого пришло известие, что армия калифа вынуждена была повернуть обратно еще до того, как добралась до крепости джадитов.
Шли дожди, так сказали гонцы, доставившие это сообщение. Они также рассказали, что орудия, гордость артиллерии османов, каким-то образом уничтожили, в том числе и самые большие, вражеские солдаты из одного города на западе под названием Сеньян. Название, которое они знали.
Визирь приказал немедленно казнить командиров артиллерии, еще до того, как они доберутся до Ашариаса. Ему сообщили, что старшие командиры погибли во время взрывов, уничтоживших большие орудия.
Среди Джанни в городе, которые охраняли калифа и двор, снова в это время начались волнения. Они получали долю той добычи, которую удавалось захватить во время походов армии в сезон военных кампаний, а в этом году явно не будет совсем никакой добычи.
Великий калиф, по совету своего верного визиря, выделил из казны большую сумму денег для войск в городе. Сейчас неподходящий момент, чтобы вызывать недовольство среди своей стражи.
Многое изменилось из-за того, что произошло в Ашариасе в то время. Смерть предполагаемого наследника и проявление слабости двора вызвали брожение на востоке, среди тамошних племен. Несколько лет войска Гурчу с трудом подавляли восстание в этом районе. Некоторое время армии не отправлялись на запад и на север.
Принц Бейет, который стал калифом, когда умер его отец, не проявил себя хорошим и внимательным правителем, он не выбрал проницательных советников после того, как казнил советников отца, да и сам прожил недолго. Когда он умер, произошли дальнейшие перемены, прокатились волны новых беспорядков.
Оглядываясь назад, легко сказать, что принц Джемаль — его имя со временем снова стали произносить — был бы более успешным калифом.
События, судьбы, течение реки времени… все это меняется, часто из-за сущих мелочей.
Портрет Гурчу Разрушителя, который завоевал Сарантий, остался в дворцовом комплексе. Он пережил восстания и перемены, и остался одним из сокровищ народа османов — и всего мира — на века.
Еще в первые дни бурных событий в Ашариасе, в то трудное время, провели расследование во дворце, который раньше
