сказала:
— Я была к вам несправедлива, наверное. То, что случилось с Якопо, — не ваша вина, и вы действительно совершили правильный поступок. Потом.
— Я действовала ради всех нас.
— Да, да, — согласилась Леонора, охваченная нетерпением. — Вы это говорили. Но никто другой этого не сделал, не так ли?
Женщина из Сеньяна слегка улыбнулась.
— У меня был лук в руках.
Леонора невольно улыбнулась в ответ.
— Наверное, вы правы. Можно узнать ваше имя?
— Меня зовут Даница Градек. Не думаю, что наше знакомство продлится долго.
— Понятия не имею. Я — Леонора Мьюччи. Я действительно из Милазии, а не из Серессы.
— Я вам уже поверила. Зачем вам было лгать?
Позже она попыталась понять, как повлиял на нее этот простой вопрос, почему она сказала то, что сказала. И не нашла простого ответа. Эта женщина была молодой, как она сама, среди чужих людей и вдали от дома, отчасти дело было в этом. Позднее Леонора пришла к выводу, что мы не всегда поступаем так или иначе по какой-то очевидной причине, иначе жизнь оказалась бы совсем не такой, какой она стала.
— В этом я не солгала, — сказала она. — Но я лгала с тех пор, как мы поднялись на корабль.
Другая женщина просто смотрела на нее и ждала. Пес поворачивал голову и смотрел то на одну, то на другую, по-прежнему виляя хвостом, но теперь неуверенно. Атмосфера как-то изменилось.
— Я не… меня послали…
Даница Градек хладнокровно продолжила:
— Вас послали шпионить для Серессы.
Леонора уставилась на нее:
— Это так очевидно?
— Они всегда так делают. В Сеньяне был шпион. Очень скоро пришлют другого. На пристани в Дубраве нас будут ждать наблюдатели, которым платит Сересса. Вероятно, вам полагается связаться с ними.
— Нет. Да, то есть. Но…
Леонора встала. Глубоко вздохнула. И сказала:
— Я не была его женой. Женой Мьюччи. Есть причины, почему я согласилась. Но я не вернусь, я не могу вернуться в Серессу. Я одна на целом свете.
Даница Градек была женщиной высокого роста. Она стояла рядом с псом, и в комнате было тесно. Она улыбнулась Леоноре, потом рассмеялась.
— Одна? Значит, нас таких уже две. Давай посмотрим, что мы сможем сделать.
Драго Остае не нравилось все, что происходило на его корабле с того времени, когда они покинули Серессу и направились в сторону дома.
Он всем сердцем ненавидел пиратов. Эти разбойники побывали на его палубе, залезли к нему в трюм, забрали товары, доверенные ему. И он не смог им помешать.
Это случалось и раньше на тех судах, капитаном которых он был, и ощущение беспомощности потом долго заставляло его чувствовать себя слабым. Но они просто не в состоянии ни сражаться с пиратами, ни все время избегать их.
Сеньян существует, как некий вид дополнительного налога на торговые суда, так однажды сказал Марин. Им нравится называть себя героями границы, Драго знал об этом, но про себя отказывал им в этом праве. А потом один из них убил пассажира на корабле Драго. Он видел, как Марин вынимает меч и быстро идет через палубу, и Драго понимал, что ему тоже придется вынуть из ножен свой меч, и что они, вероятно, погибнут на борту «Благословенной Игнации».
Женщина своей стрелой предотвратила это. «Ей теперь не жить в Сеньяне», — подумал тогда Драго, еще в тот самый момент.
Потом вторая женщина, та, о которой Марин сказал ему, что она шпионка, устремилась по палубе к поручням корабля, и Драго, обернувшись слишком поздно, понял, что она собирается броситься в море, и закричал, и тогда… она не прыгнула.
