Глава 20
Бетси знала, что надо отменить прием еще одного пациента. Хватит откладывать.
– Алло?
– Привет, Дейзи.
– Бетси? Привет, что случилось?
– Я собираюсь отменить наш завтрашний сеанс. Вообще-то мне придется отменить все сеансы в следующие две недели. У меня срочное дело.
Послышался сдавленный свист и звук рвоты.
– Дейзи! Ты там?
– Да, – раздался слабый тонкий голосок. – Что такое экстренное случилось?
– Извини, это чисто семейные дела. Я не стала бы отменять сеансы, если бы это не было абсолютно необходимо.
Последовала пауза. Потом Дейзи монотонным голосом проговорила:
– Какая-то опасность. Я чувствую.
«
– Нет, просто… Я должна совершить одну поездку, чтобы помочь матери.
– Поездку куда? Что-то вроде рождественских каникул?
Больше никаких подробностей из личной жизни, сказала себе Бетси. Никаких.
– Дейзи, твоя мама дома?
– Нет, отправилась по магазинам.
– Ты не передала бы ей, что я звонила?
– Хорошо. Но почему вы не хотите мне рассказать о том, что у вас произошло? Я чувствую, тут что-то не так, просто знаю это.
– Мне надо идти, Дейзи. До свидания.
– Погодите! Какой у вас адрес электронной почты?
– Зачем тебе?
– Чтобы быть на связи. Может быть, смогу помочь.
Это было смешно, но Бетси держала специальный аккаунт для пациентов, которые хотят словесно выразить свои проблемы, когда она не может их выслушать. Иногда это помогало им выразить свои страхи, а потом, возвращаясь к практике, Бетси получала журнал их эмоционального состояния.
Она дала Дейзи свой адрес, но добавила:
– Может быть, там, куда я поеду, у меня не каждый день будет доступ к электронной почте. Мы обсудим твои соображения, когда я вернусь.
– Будьте осторожны, Бетси. У меня какое-то странное чувство.
Прервав связь, Бетси услышала сквозь деревянные ставни свист ветра. Что ей делать с этой пациенткой, которая так явно переносит свои страхи на врача?
Глава 21
Уже несколько недель Брона давала Виде только пустую похлебку. Бывало, что мужеподобная повариха сжалится и положит туда вареную репку, хотя это вызывало сердитый взгляд бдительной Гедвики с пухлыми губами, жирными от мяса в собственной тарелке.
Вида умоляла дать ей чего-нибудь еще, уж так урчало у нее в животе. Неглубоко посаженные, как вдавленные в тесто изюминки, глаза Броны блестели от сострадания. Еда для нее – все, и ей невыносимо было видеть голодающую душу. Но ослушаться графиню?! Неповиновение было просто немыслимо.
Повариха отвернулась от девушки.
– Госпожа повариха, посмотрите на меня! – плакала Вида. Она протянула исхудавшую, как кость, руку; ее пальцы напоминали зимние ветви.
