– Ладно, уговорила. Останусь. Но учти, – он гордо расправил плечи, – я делаю это только ради дочери, а вовсе не ради тебя.
– Вот и договорились. Спасибо тебе, Брайан, – Джулия облегченно вздохнула и встала с Анной на руках. – Думаю, этой ночью она может поспать со мной. Спокойной ночи.
Поднимаясь по лестнице, она чувствовала какую-то горечь, повисшую между ними, но ей было все равно. После возвращения Анны Джулии стало наплевать на брак, на карьеру – вообще на весь мир. Только бы Анна была рядом.
Психолог оказался совсем не таким, каким ожидала Джулия. Около пятидесяти, с круглым животиком, ногти на левой руке выкрашены черным лаком. В конце едва ли не каждого предложения он склонял голову набок и произносил:
Он сидел рядом с Анной на выцветшем, потертом диване. На столе лежали игрушки и детские книжки. Джулия расположилась чуть в стороне, в кресле. Психолог намекал, что лучше бы ему побеседовать с девочкой наедине, но Джулия отказалась наотрез.
– Итак, – сказал психолог, обращаясь к Анне, – меня зовут Роберт. Но ты можешь звать меня Робом, Робби, мистером Робби, Бобом, мсье Бобом или даже, если тебе очень захочется, Дейвом.
Анна хихикнула.
– А можно я буду звать тебя Томасом? – спросила она. – Как паровозик?
Роберт-Роб-Робби-Боб с важностью кивнул.
– Как пожелаешь. Тебе нравятся поезда?
– Немножко. – Анна помолчала. – Но не слишком. Поезда нравятся мальчишкам.
– Девочкам тоже. Девочки любят поезда.
– Знаю. Но в основном – мальчишки.
Джулия едва удержалась, чтобы не кинуться объяснять, что они с Брайаном всеми силами старались избегать гендерных стереотипов. Но при всех их стараниях Анна где-то подцепила идею, что мальчикам и девочкам нравятся совершенно разные вещи. Джулию же бесили все эти розовенькие феечки и принцессы, но ничего поделать она не могла.
Тем временем беседа шла своим чередом. Роберт расспрашивал Анну о том, что ей нравится делать, о школе, о друзьях. Спросил, куда она ходила в последнее время, не встречала ли чего-нибудь страшного, например пауков или брокколи. Не чувствовала ли себя в опасности, не волновалась ли. На все вопросы Анна отвечала спокойно и уверенно. Через полчаса психолог хлопнул в ладоши и улыбнулся.
– Ну, что же, – сказал он. – Очень интересно было с тобой побеседовать. Рад, что познакомился с тобой, Анна. Хочешь еще раз со мной увидеться?
– Хочу, – кивнула та. – Ты смешной.
– Вот и ладненько, мне надо будет только договориться с твоей мамой. Ну, а на сегодня мы, пожалуй, закончим.
В вестибюле Роберт попросил секретаршу помочь Анне выбрать наклейку из корзинки, стоявшей на конторке, а сам пожал Джулии руку:
– Попозже я все напишу, однако уже сейчас могу сказать, что девочка, судя по всему, в полном порядке. Уверена в себе, спокойна, разговорчива. Вполне счастливая маленькая мисс. Какое-то время я еще за ней понаблюдаю, скажем, раз в недельку, посмотрю, что и как, но, по-моему, все у нее отлично.
– Спасибо, – поблагодарила Джулия. – Прямо камень с души сняли.
– У меня своих шестеро, – усмехнулся Роберт. – Младшему – десять, старшему – двадцать два. Так что я вас прекрасно понимаю. Ни о чем так не беспокоишься, как о собственных детях. Их страдания причиняют настоящую физическую боль.
– Да уж, с шестерыми беспокойства вам хватает.
– На самом деле беспокойства столько же, сколько и с одним. Когда их шестеро, ты просто распределяешь свое беспокойство между ними.
– Даже думать об этом не могу. Не представляю, как вы справляетесь.
– Справляюсь? – хохотнул Роберт. – А кто вам сказал, что я справляюсь? Я весь сосредоточен только на одном: как бы выжить.
