– Не разглядеть, – пожаловался он. – Далековато.
– А их встречают, – заметил Артём.
Точно. Ворота постоялого двора растворились, и на дорогу вышло несколько человек. Один помахал подъезжающим. Те отреагировали. Кони пошли веселей.
– Нас увидели, – сообщил Борх. – Сбегать узнать, что за люди, или сразу бить?
Артём поглядел на брата.
– Сразу бить я бы не стал. – Богуслав привстал на стременах, пытаясь разглядеть знамено в руках одного из подъехавших воев, но ветра не было, и знамено висело мокрой тряпкой. – Опять-таки неизвестно, сколько их там, внутри.
– А сколько б ни было, все наши! – Борху хотелось драки.
– Мы не в степи, – осадил сотника Артём. – На стены я вас без нужды не поведу. Славка, что ещё посоветуешь?
– А давай просто подъедем поглядим, – предложил Богуслав. – Вот сразу всей силой и подъедем, чтоб не искушать. И поглядим, что дальше будет.
– Не возражаю, – согласился князь уличский. – Гридь!
Колонна вновь пришла в движение, вытягиваясь из леса и по мере выхода на простор перестраиваясь из «попарно» в «по трое». До постоялого двора им оставалось шагов триста – триста пятьдесят. Уже и стрелу добросить можно, если умеючи.
При виде отряда русов неизвестные вои засуетились. У ворот на короткое время возникла толчея, хотя русы двигались без спешки и за оружие не брались.
– Ого! Ворота затворяют! – воскликнул Богуслав. – Не иначе испугались!
– Надо было их с налёту! – огорчился Борх.
– Может, и надо было, да поздно теперь, – равнодушно произнёс Артём. – Борх, всем стоять. Маттаха ко мне.
– Значит, так, родич, – сказал князь уличский юному Машеговичу. – Езжай туда, узнай, кто такие. Если спросят, кто сами, скажи, что хузарская сотня из Саркела. Наёмники… Чьи? – обернулся он к Богуславу.
– Маркграфа Брауншвейгского Бруно.
– А поверят? – усомнился Артём. – Христианский правитель нанимает иудеев…
– А пусть проверит, – беспечно отозвался Богуслав. – Чем невероятнее…
– … тем скорее поверят, – подхватил Артём. С братом они мыслили одинаково, потому что учителя у них были одни. – Иди, Маттах. И не наглей там.
– Это как получится! – задорно крикнул хузарин и галопом – к постоялому двору.
– Вылитый Йошка в молодости, – заметил Богуслав.
– Ага, – согласился князь уличский. – Нахалёнок. Надеюсь, стрелой его там за дерзость не угостят.
– Не посмеют, – сказал Артём. – Мы-то рядом.
Не посмели.
– Предложили ехать, куда ехали, – доложил Маттах. – Мол, места и самим мало. Сказали: внутри сам благородный владетель с могучей дружиной расположились, а мы можем проваливать.
– Как зовут владетеля, сказали?
– Не-а, – мотнул головой Маттах. – Ответили, что не моего ума дело.
– Мислав? – глянул на Богуслава Артём.
– Думаешь, мы настолько удачливы?
– Проверим. Джозо быстренько сюда.
Бывший управитель среди маячивших над оградой рож знакомых не опознал. Далековато. А ближе его подвести не рискнули. Вдруг у кого-то окажется зрение получше, чем у Джозо.
Однако уходить от постоялого двора не стали. Обосновались лагерем: благо речушка рядом и собранное в копны сено в дело пойдёт. Хозяева копён не возражали. Во всяком случае, протестовать или требовать плату никто не пришёл.
Разобравшись с лошадьми и перекусив, устроили совет. Стоит ли брать постоялый двор штурмом? А если брать, то как?
Сколько там дружинников – неведомо. Вряд ли больше, чем русов. Скорее всего столько же. В том, что засевших за частоколом удастся побить, никто не сомневался. Гридь у Артёма отборная: каждый троих стоит. Но поскольку перед ними пусть и хиленькое, но укрепление, возможны потери. Пусть и небольшие, но уличскому князю каждый воин дорог. Да и непонятно, стоит ли лезть в драку? Земли эти да, Миславовы. Но это всё равно может быть не Мислав, а какой-то другой владетель. Тут рядом их аж двое. За что тогда бить? Войны меж хорватами и русами пока что нет. А карать только за то, что первым на постой успел, это не по-христиански. Да и
