длинным хлестом вспарывает защищённое только связкой оберегов предплечье. Обереги оказываются похуже наруча. Сварг вопит, пытаясь зажать длинную нехорошую рану. Илья на противников даже не глядит. Вот она, цепь златая! Никуда не делась!
Илья спрыгивает наземь, кричит жеребцу:
– Следом!
Тот слышит, несмотря на страшный гам и истошные вопли. Держится за спиной, в паре шагов. Если понадобится – и защитит. Не Голубь любимый, но обучен отменно. Впору поблагодарить покойного владетеля.
Цепь на месте, куча подношений – тоже. Желающих прикончить Илью не наблюдается. В створе внутренних ворот Маттах с луком. Присматривает.
Илья взлетает в седло.
– Будь тут, – бросает он родичу.
Так, во внешнем дворе всё хорошо. Хузары сгоняют смердов в кучу. Варягов не видно, зато из большого дома доносятся вопли. А из дверей другого дома вылетает всклокоченный сварг и падает мордой в грязь. Вмешательства Ильи не требуется. Все и без него знают, что делать. У Артёмовой гриди это не первый разор языческого гнезда. И даже не десятый.
Из большого дома гурьбой, подгоняемые парой варягов, выскакивают десятка два язычников. Среди них несколько женщин. Во как! А Илья думал: на сварожье капище доступ только мужам.
Повинуясь взмаху гарцующего перед крыльцом хузарина, язычники разом валятся на землю.
Один из варягов походя поддевает мечом подол платья, оголяя белую рыхлую задницу. Обладательница её лежит, не шевелясь. Не смеет прикрыться. Повизгивает тоненько.
Варяги выхватывают из кучи лежащих пару жрецов, вздёргивают на ноги. Волокут к коновязи. Вопли, вой, визг. Конь хузарина пляшет в шаге от людей. Брызги стылой воды из луж летят на лежащих…
Разобрались. Собрали, поделили: гости – отдельно, хозяева – отдельно.
Пяток сваргов в суматохе всё же прибили. Живых – одиннадцать голов. Все матёрые, злые, несчастные. Душа радуется.
– Смердов – гнать в шею, – распоряжается Илья. – Сваргов – запереть. Гостей побогаче…
– Уже отобрали, – басит кто-то из варягов. – В хлеву они.
Лишних выгнали наружу. Внешние ворота заперли.
– Пошли уже за цепью, Илья! – потребовал Бочар. – Показывай наше богатство!
– А чего показывать? – Илья засмеялся. – На виду висит. Вон туда заезжай и любуйся сколько хочешь.
– Это ж сколько выйдет, если на всех поделить? – мечтательно пробасил Бочар Нагнидуб.
– На корабль хватит? – предположил кто-то.
– Хватит, – подтвердил Илья. – Каждому. Румов на двенадцать.
– Я торговый куплю! – тут же заявил Маттах. – На восход ходить буду. Оружие покупать, лошадок. Как думаешь, Илюха, Богуслав меня издольно возьмёт?
– Наверняка, ты ж не чужой нам.
– Эй, братья! – вмешался Бочар. – О родне своей потом потолкуете. Давайте добро делить. Тут же не одна цепь, вон ещё сколько всего валяется!
– Но цепь – это главное! Так что начнём с неё! – заявил Илья, спешился и решительно зашагал к идолу. Запрокинув голову, глянул снизу. Смердий бог Сварог взирал на человека мрачно, с явным неудовольствием.
Оно и понятно. Когда назначенная жертва, вместо того чтобы полить твои ноги тёплой кровушкой, сначала лазает по тебе, как куница по ели, а потом ещё и ограбить нацеливается…
– Обломись, дерево! – заявил Илья. – Ушло твоё время!
Расчистил ногами местечко, ухватил вожделенную цепь…
– Не сметь трогать!
Хороший голос. Прямо боевой рык. Рука сама отдёрнулась.
Да, голос знатный. И обладатель его тоже хорош. Сварг, понятное дело, и не из меньших.
Высоченный – с Илью ростом. Бородища седая за пояс заткнута, обереги гроздьями висят, и не только из кожи и рога, серебро с золотишком тоже присутствуют. На щеках колдовские узоры вытатуированы. На голове ещё одна башка, жёлтая, клыкастая. В деснице посох резной сажённой длины с красными каменьями в навершии. Приметный дедушка. Уж не тот ли, что приезжал к Миславу об Илье договариваться? Тот, страшный, о котором Пипка рассказывала.
Когда Илью сюда впервые привезли, кормом для мишки, Илья его точно не видел. Такого увидишь – не забудешь.
