– Вот видишь, брат Ансельм, я вполне себе живое доказательство того, что сатана не так силен, как кажется. Думаешь, попал в меня плевок диавольский – считай, сразу на небеса? Ан нет – отлили меня братия святой водой. Не поверишь, сразу откуда-то у них силы появились, как увидели меня живого. А потом того демона ратники из арбалетов освященными стрелами нашпиговали, как того хряка. – Злобная улыбка промелькнула на губах изуродованного мужчины, когда он вспомнил смерть своего врага. – Поваляться потом, конечно, в обители братьев госпитальеров пришлось немало. Видимо, дух нечистый с тем плевком огненным в тело проник. Начались у меня жар, горячечные колики. В общем, все думали, отмучаюсь, но прикладывания святым серебряным крестом помогли, выжил. Да только вот следы дьявольские, думаю, теперь до самой смерти носить буду.
– Такой шрам, это где-то даже почетно, – нерешительно заметил ему собеседник. – Во всяком случае, рыцари куда меньшими хвастаются напропалую.
– Но ничего. От моей руки и от снарядов этой милашки не один демон свою смерть принял и, думаю, еще не один примет. Детали этого спрингальда, «Святой Марией Вифлеемской» рекомого, в самом святом Риме сам камерленго освящал. – Познакомившийся вплотную с адским огнем монах не обратил ни малейшего внимания на слова своего собеседника, если вообще заметил их. Так глубоко он погрузился в пучину собственных переживаний и предвкушения скорой схватки с врагом. – И ты думаешь, после этого семя диавольское может этому святому копью противостоять?
Похлопав ладонью по дереву дротика, брат Винченцо обратил взгляд на быстро приближающегося всадника и подозрительно прищурился. Не то чтобы его зрение стало сильно слабеть… Но на пользу пережитое испытание явно не пошло. Одним глазом теперь даже человека от дерева отличить удавалось с трудом, да и второй уже не мог соревноваться с орлиным.
– По-моему, это ординарец викария, – пришел на помощь своему собрату Ансельм. – Значит, скоро выдвигаемся.
Приказ пришел. И плод человеческого гения, рожденный на свет благодаря усилиям служителей матери-церкви, самым умнейшим и образованнейшим людям мира, умеющим читать, писать и даже делать такие сложные математические вычисления, как умножение или деление, пришел в движение. Сложнейшая конструкция из веревок и досок, способная метать тяжелое копье на расстояние в целую тысячу шагов, заняла предписанное ей место за деревьями, мимо которых пролегала дорога. Именно по ней будут идти демоны. Точнее, их на нее всеми силами постараются направить. Когда твари приблизятся на дистанцию выстрела, снаряды отправятся в цель. И если Всевышнему будет угодно, то каждое попадание принесет смерть посланцу пылающей бездны. Ну или как минимум причинит ему серьезное ранение.
Увы, навести на цель свое оружие монахи могли лишь весьма приблизительно – из-за полного отсутствия прицельных приспособлений как таковых, и потому ни о какой прицельной стрельбе не могло быть и речи. Но шанс на попадание у них все же был. И если демоны не уничтожат спрингальд, то когда-нибудь, рано или поздно, цели все-таки накроют. Но даже если дальний родич арбалета вспыхнет под ударом адского огня, то и это не зря. Ведь в то время, пока по нему будут стрелять, идущие в атаку легионеры, сжимающие в руках арбалеты, успеют сделать несколько лишних шагов. А за ними пойдут и те, кто станет основной ударной силой, предназначенной нести гибель чудовищам, вырвавшимся из самой преисподней.
– Они идут. – Титус Маркус Крат прервал свою молитву, едва увидел, как по дороге проскакали всадники. Их обучали специально нанятые кочевники-скифы, и от того каждый кавалерист время от времени оборачивался в седле и пускал стрелу или две в направлении преследователей. Воздух пронзил луч, очень тонкий, но режущий глаз своей яркостью. Один из храбрых стрелков лишился головы, взорвавшейся, будто тыква, по которой глупый ребенок ударил с размаху палкой. Выпустила же его виднеющаяся вдалеке фигура, издалека похожая на рыцаря, потерявшего коня. Да и вблизи, впрочем, посланец преисподней мог быть принят каким-нибудь темным крестьянином за воителя в немного странной броне.
Даже трупы демонов, которые пытались исследовать некоторые из прощенных алхимиков, получивших индульгенции на все совершенные ими грехи, походили на людские. Во всяком случае, снаружи. Внутри же помимо органов, имеющихся у всех сыновей и дочерей Адама и Евы, находились и иные структуры, подчас убивавшие тех, кто имел неосторожность к ним прикоснуться.
– Господи, ну почему ты не забрал у предавших Тебя слуг Твоих то, что дал им – власть над светом? – в очередной раз мысленно спросил сам себя викарий, тяжко переживающий гибель людей, отданных под его командование. Служитель церкви остался без ответа свыше. Новая порция дьявольских чар прошлась по кавалеристам, просто не способным с такой дистанции попасть в своих противников, но все равно пускающих стрелы, чтобы не дать вниманию тварей сместиться с них на кого-нибудь еще. Возможно, именно потому, что Титус умел ценить солдат, их ему так охотно и давали, а отряды под командованием инквизитора выполняли свою задачу несколько чаще, чем прочие. – Я не ропщу, нет! Просто я искренне недоумеваю, зачем же было оставлять ангелу утренней звезды, Самаэлю, вернейшему Твоему слуге, поднявшему руку на своего господина, такие силы? И ладно бы ему одному, уж одиночку, будь это хоть сам дьявол, мы бы как-нибудь смогли побороть с Твоей помощью! Но зачем же такая мощь всем до единого падшим?!
