– Да, – ответил я – пора брать человека, который сумел украсть двенадцать миллионов.
Она посмотрела на меня с недоверием.
– Да ну? А я вот ну никак не хочу его брать, да? А ты настаиваешь, настаиваешь… Что накопал? И как?
Я проговорил с тем оскорбительным выражением очень взрослого, который берется что-то объяснять малолетнему придурку:
– Видишь ли, любое несанкционированное вторжение оставляет, так сказать, цифровую пыль. Это я для доступности…
Она среагировала так, как и рассчитывал, в нетерпении мотнула головой, как лошадка, встряхивающая гривой:
– Оставь эту заумную муть на потом. Адрес есть в самом деле?
– Да, – ответил я. – Пробил по базе, это легко. Остап Ратник, тридцать два года, служил в десантных войсках…
– Нужно вызвать ОМОН! – прервала она быстро.
– Уже едут, – заверил я. – Через три минуты будут.
– Ты откуда знаешь?
Я сдвинул плечами.
– Шутишь? Или забываешь, что в нашем цифровом мире нет тайн?
– А ты не забываешь?
Я вздохнул.
– Хотел бы. Но не дают.
– Кто? – спросила она. – Ах да, твой высокий интеллект! Как ты им обременен, как обременен!
Я кивнул, соглашаясь, что, конечно, ее сердит еще больше. На самом деле такое отследить по инету не удается. Асимметричный алгоритм защиты отправляет слишком умного на миллионы серверов по всему миру. Здесь во весь рост выступает проблема Больших Чисел, или, как уже привычнее говорить, Big Date.
От поисковых систем в Интернете не скрыться, но можно их поиск усложнить так, что ответ найдут только через тысячу лет, если бросят на решение проблемы все имеющиеся силы.
А силы в распоряжении человечества пока что небольшие. Все надежда на квантовые компьютеры, чья работа по мощности будет сравнима с человеческим мозгом, а то и круче.
Но у меня мозг помощнее квантового.
– Кое-что проясняется, – сказал я. – Я не математик, но всегда чувствую дискомфорт, если два и два дают три или пять. А если стеариновую свечу, то такое заметит даже полицейский… Это у вас в полиции можно подогнать факты, чтобы получить премию, а в науке все должно быть тютелька в тютельку, как у поженившихся лилипутов.
Она прервала в нетерпении:
– Что проясняется?
– Прошлые несостыковки, – ответил я. – Разный уровень исполнения и даже разные методы. И даже… в общем, очень умный гад все задумал и осуществил, только пришлось прибегать к помощи тех, кто не такой умный…
– Байкерам?
– И байкерам, и прочей шелупени. Но была и не шелупень, хотя умом тоже не блистала, однако в воинской выучке даст сто очков даже тебе. Главный гад использовал их, чтобы подчистить хвосты и обеспечить охрану, однако, как мне кажется, эти дикие гуси, похоже, решили сыграть чуть более важную роль. То ли хотели присвоить все деньги, то ли потребовать долю побольше.
– Почему так решил?
– Помнишь, как те боевики ахнули, когда я назвал сумму в двадцать миллионов? Наверняка думали, что прикрывают грабеж от силы тысяч в сто… Потом мы столкнулись с их повышенной активностью, что, как я уверен, была вызвана именно их вниманием, а не по указке сверху.
Она нахмурилась, сказала нерешительно:
– Я слышала, что все эти фильмы, как хакеры влезают через Интернет в секреты Пентагона… полная брехня. У Пентагона вообще нет Интернета. Именно на случай, чтобы уж точно никто со стороны не влез.
– Молодец, – сказал я. – Фильмы – это фильмы. Не только у Пентагона нет выхода в Интернет, нет и у любой другой солидной фирмы или компании. Однако залезать к ним бывает настолько просто, что и не знаешь, смеяться или плакать.
– Ну-ну?
– К примеру, – сказал я, – заходишь под видом посыльного или разносчика пиццы. Где-то по дороге на столе или даже в коридоре оставляешь флешку и выходишь. Вот и все.
