Имя, когда писали Коран, дороги еще не минировали.
Я снял электрические запоры, даже не упомянув, что вот какие, забыли запереться, рассеянные. Омоновцам и Андрею так вроде бы и надо, ничего не замечают, кроме своего дела, только Ингрид метнула на меня взгляд, полный подозрения.
– Входим, – велела она.
Андрей, которому очень уж, судя по его виду, хотелось ударить ногой в дверь и ворваться с диким ревом, рванул ее на себя, та не успела еще грохнуться о стену, как он влетел в помещение с диким ревом:
– Всем на землю!.. Руки за голову!.. Кто сдвинется – пулю в лоб!
Трое парнишек, что сидят за столом и с азартом режутся в карты, порхнули в стороны как испуганные воробьи и с той же скоростью, стулья с грохотом попадали на землю.
– Стоять! – заорал он. – Стоять, стреляю!
Омоновцы ринулись за убегающими, я подумал, что в такой суматохе может вместо пули в лоб получиться пуля в затылок или в спину, такое не оправдает ни один суд, но ребята действуют хладнокровно, догнали, повалили и, скрутив руки за спиной, быстро надели на запястья наручники.
Я указал взглядом Ингрид на дверь то ли в туалет, то ли в ванную. Крупный плакат с черепом и костями указывает, то ли что там высокое напряжение, не входи – убьет, то ли что перед нами каюта капитана пиратского корабля.
– Там человек, – сказал я тихо.
Она с разбега саданула ногой. В глубине комнаты за компьютерным столом спиной к нам в удобном кресле расположился лохматый парень с огромными, как тарелки, наушниками, делающими его похожим на карикатурную обезьяну.
– Это он, – сказала она с лютой радостью. – Ну наконец-то!
Он ничего не слышал, пока она не подошла и не сорвала с него наушники. Он в ужасе оглянулся, широкомордый, похожий на тех мелких пакостников, что стараются выглядеть крепкими и опасными братками.
Я подумал, не все хакеры в реале похожи на киношных, там их изображают некими гениями не от мира сего, что-то таинственное и романтичное, как раньше восторгались пиратами и прочими ублюдками, потом киллерами и проститутками по вызову. Теперь вот их сменили хакеры, что даже эмблемой взяли себе череп и кости, как же, романтики: пираты грабили корабли, мужчин убивали, женщин насиловали, а когда все ценное переносили к себе, чужой корабль топили вместе с людьми, отсюда и выражение «концы в воду».
Этот косит под киношного, лохмат, неопрятен, на столе рядом с клавиатурой всякая дрянь вроде грязных носков и огрызка булки возле пустой чашки с налетом кофе, но все же морда слишком тупая, глазки, как у идиота.
Я сказал Ингрид со злостью:
– Снова не тот.
– Почему? – спросила она.
– Да он и включить комп не сумеет, – ответил я брезгливо. – Подставной дебил. Теперь и он срок получит…
Ингрид спросила резко:
– Имя?.. Фамилия?.. Чем занимаешься?..
– Сергей Кублов, – ответил он испуганно, но тут же опомнился, посмотрел с наглостью на Ингрид и обоих омоновцев, на меня даже не обратил внимания. – И что вы мне имеете предъявить? Кстати, все законы тут скачаны, могу и вам показать…
Я обратил внимание на это «тут», а не «у меня», как сказал бы хозяин этой берлоги, бросил Ингрид:
– Точно не он.
Она посмотрела на него, на меня.
– А кто?
– Какой-то дворник, – ответил я. – Или грузчик с рынка. Ты посмотри на него… Похож на хакера? Да он комп от велосипеда не отличит.
Ингрид развернулась к нему.
– Почему здесь?
Он ответил вызывающе:
– А какое дело полицаям?
Андрей вздохнул.
– Вот и результат романтизации профессии хакеров… Даже дворники, посидевшие на их стуле, начинают качать права.
Он подошел к Кублову, выдернул его за шиворот из кресла, с силой резко ударил ногой в промежность. Кублов вскрикнул тонким
