Низкий женский голос прозвучал в голове так отчетливо, что он вздрогнул и оглянулся по сторонам. Если бы маски могли менять цвет, то в этот момент рыжий Лес превратился бы в бледно-серого.
Тем временем Волк вздохнул и, четко выговаривая слова, произнес:
– Пусть исчезнет мой дед, и мы с мамой будем жить вдвоем!
«Что значит исчезнет? – вкрадчиво спросил женский голос в голове Волка. – Ты же хочешь, чтобы он умер, да? Чтобы сдох, как собака? Ну, смелее!»
Волк не стал вздрагивать и крутить головой. Чего-то в этом роде он ждал.
«Да, я хочу, чтобы он умер».
Экран планшета мигнул и на мгновение потускнел.
– Ты что, зарядить забыл?
– Нет, все в порядке вроде было…
– Филин, твоя очередь!
…В четверг вечером мама и сестра сидели на кухне. Из коридора он услышал их смех и слова матери:
– Только проговориться не вздумай, что я тут тебе рассказываю…
Когда он вошел, обе замолчали, только смотрели на него насмешливо и вызывающе, как на маленького, которому еще рано знать то веселое, что они обсуждают. На столе перед ними стояла бутылка и два широких бокала. Пахло алкогольным и сладким, а еще теми резкими мужскими духами, которые он так ненавидел. Он сделал себе бутерброд и ушел в комнату, слыша из-за стены взрывы смеха и громкий шепот. Защелкнул задвижку и, чтобы заглушить звуки, надел наушники. «Mom&son», «sister brother love».
– Я хочу, – тщательно подбирая слова, сказал Филин, – чтобы мама перестала встречаться с тем, с кем встречается сейчас. У меня все.
Никто не издал ни звука. Волк негромко, будто чего-то стесняясь, повторил слова Филина, протянув руки к Мамочке, а тот вдруг добавил, словно обращаясь к кому-то:
– Да, пусть так. Я хочу, чтобы так и случилось.
– Медведь, ты последний!
…Желание придумать у него так и не получилось. Всю неделю в голову лезли только какие-то вещи: то новые перчатки для тренировок, то модная бейсболка, то навороченный телефон – ничего такого, чего бы он не мог попросить, скажем, у отчима. Место известной своей любвеобильностью Машки, к которой из армии вернулся парень – кстати, тот самый Марат, брат Комбата, – заняла Светка, которая была даже круче: ей было уже двадцать семь, и она работала продавщицей. Реально, желать было нечего, так что он в конце концов решил, что будет импровизировать прямо на месте. Но и сейчас в мыслях была пустота.
– Я хочу… хочу…
Взгляд упал на Мамочку.
– Я хочу планшет, как у Петровича… тьфу, как у Лиса! Да, точно такой же планшет, как у Лиса!
И облегченно вздохнул.
– Мамочка, дай Медведю такой же планшет, как тот, на котором мы тебя сейчас видим! – провозгласил Волк.
Что-то протяжно вздохнуло во мраке за горизонтом. Ветер пронесся над синим куполом и принес издали чей-то крик.
– Тише! Слышали?
Все замерли. Точно, откуда-то со стороны ворот неслись визгливые вопли. Все четверо уставились друг на друга. Если бы вместо этого они посмотрели наверх, то поняли бы, чем был вызван этот тревожный визг: во мраке под потолком клубились, свиваясь, как спаривающиеся змеи, черные тени.
– Надо посмотреть! Макс, подсади!
Макс вскочил, подбежал к стене, уперся ногами в пол и сложил ступенью согнутые руки. Рома сорвал маску, ступил на сложенные ладони и схватился за камни стены. Макс крякнул, выпрямился и, как мог, поднял друга чуть выше, так, чтобы он смог выглянуть наружу между камнями и краем купола. Рома взглянул и через мгновение спрыгнул вниз.
– Пацаны, уходим! Там целая толпа у ворот и менты еще, кажется!
Все заметались. Маски полетели на пол, Рома торопливо подхватывал их и засовывал в сумку. Даниил смахнул с полки планшет, Макс, матерясь, пытался всунуть кувалду обратно в рюкзак.
– А с ней что будем делать?
Женя показал на распластанную на камне жертву.
