– Флоя, сколько выживших из экипажа летающей батареи фиксируют внутренние сенсоры и каковы основные повреждения самого корабля?
– Не менее десяти человек. Множественные серьёзные повреждения обшивки, внутренних помещений и коммуникаций, незначительные повреждения силового набора в центральной части корпуса. Нет связи с центром управления, вышел из строя третий маршевый двигатель.
– То есть мы сможем вытащить «Карат» назад на орбиту, если перехватим управление, и он, скорее всего, не сломается посередине? – резюмировал я, одновременно споро перебирая руками и ногами в сторону ближайшего замеченного пролома в переборке.
Получить по хребту многотонной балкой или ещё чем-нибудь столь же неприятным отчаянно не хотелось, кроме того, я никак не мог сориентироваться, куда именно меня отбросило. Опять же, система ориентации в невесомости ёкнулась, и маршевый двигатель тоже – если меня оторвёт от поверхности и затянет в «суп» из осколков и обломков, выбраться назад своими силами будет сложно. Когда я упустил в свободное плавание ручную рельсовую пушку, вообще не помню, перед первым взрывом я её ещё сжимал в руках… Впрочем, в узких корабельных коридорах «дырокол», пожалуй, поудобнее будет.
– Шанс успеха из расчёта по текущим полученным данным – не менее восьмидесяти шести процентов.
– А вот у экипажа, кажется, совсем другое мнение, – весело перебила мехну Нурс. – Смотрите!
Развернувшаяся проекция переделанного в мобильную батарею ПКО транспорта-носителя была далеко не полностью интерактивной – сенсоры или линии связи к ним уцелели далеко не везде. На трёхмерной карте корабля, там, где наблюдение было возможно, отметки выживших членов экипажа вместо того, чтобы расползаться по ключевым для борьбы за живучесть точкам, целенаправленно двигались к корме. Корма «Карата» оказалась наименее повреждена при детонации корректируемых боеприпасов, что в общем-то было логично: конструктивно там труднее всего врезать в корпус систему подачи боепитания для стреляющих снарядами орудий – просто места под обшивкой нет. Ремонт маршевого двигателя? Не смешно, это не та операция, которую можно проделать даже в открытом космосе, а уж медленно падая в атмосферу планеты-гиганта… если, конечно, в экипаже нет своего выходца из Коалиции. Да и смысл в этом ремонте? Оставшихся даже не трёх, а двух эффекторов вполне хватит, чтобы «всплыть».
Вывод? Движутся они туда не за ремонтом. Что там ещё такого есть? Только…
– Они хотят захватить наш челнок! – возмущённо выпалил Егор.
– Браво, малыш! – фыркнула Латта. – Я даже больше скажу: тот манёвр, что должен был совершать «Карат», никак не мог привести к сходу с орбиты.
– А атмосферно-космический шаттл без вреда для себя может опуститься гораздо ниже обычного корабля и довольно долго там болтаться. А потом, когда вся буча уляжется, незаметно выйти в космос и свалить, – закончил я за неё, наконец вползая в пролом. – И, учитывая цену набитого в трюм нашего кораблика груза, вполне может окупить потерю летающей батареи – нужно только выкурить из-под атмосферной брони слишком зубастый экипаж и имитировать фатальную поломку системы двигателей под вражеским обстрелом. Ну а если захватить корабль целым не удастся, то можно починиться и вернуться в бой.
– Но транспорт – «службы доставки», ты же сам всем говорил, что его нельзя просто так продать, как и содержимое… И срыв контракта – это «чёрная метка» для всех, кто был в экипаже! – возмутился Егор.
– Первое утверждение верно, но только если попытаться проделать подобную операцию в этом секторе фронтира. – Кажется, Нурс нравилось объяснять прописные для неё истины неофитам. – В другом секторе всё проще: пока информация дойдёт, пока её примут к сведению… если примут. Космос большой, мальчик, и везде полно медвежьих углов, где транспорт будет работать, утром поднимая работяг на орбиту и вечером опуская их на планету. Это Кобре пришлось бы надолго отрывать часть доверенных людей для такого финта ушами, а потом ещё и искать, как и куда реализовать данный покупателями в обмен товар: денег-то у периферийщиков столько явно не будет. А местным терять было нечего – похоже, «Карат» совсем не в таком хорошем состоянии, как сказали нанимателям. Кстати, может, у этих кадров уже заранее подготовлен запасной космодром, просто тут мы так удачно подвернулись. Их кэп мне даже в чём-то понравился, умеет импровизировать… немножко. Дурачок такой: надо было сразу нападать, а не придумывать «хитрый» план на коленке… Все дурачки на этом ловятся!
Я добрался до первого коридора, рассечённого надвое проломом, и поспешил утвердиться на… гм, ну пусть будет – стене: поверхность ничем не отличалась от трёх остальных. Тёмный, прямой до близкого поворота, ни надписей, ни маркировок: непонятно даже, вдоль корпуса летающей батареи он идёт или поперёк. Что ж, выбора у меня особого нет: дойду до ближайшего рабочего сенсора и «найдусь». «Дырокол» в руку – и вперёд.
– Латта, я надеюсь, ты там не просто разглагольствуешь, а ищешь способ вернуться на челнок? – проформы ради уточнил я,
