Зачем доверилась Лёньке, которому не то что секрет, номер телефона доверять нельзя?! Хотя… правильно, наверное, что именно Лёньке.
Южик с неожиданным интересом посмотрел сверху на русый хвост и, зажмурившись, осторожно улыбнулся. Для надёжности даже губы побольнее закусил, чтобы радостно не засмеяться и Оксанку вдруг случайно не поцеловать. Распахнул глаза от этой внезапно посетившей его мысли, и сердце мальчишки, споткнувшись, застучало скорей.
– Юж? – встревоженно обернулась Оксанка. – Ты чего, Жень? Тебе холодно тоже? Так давай с пересадкой доедем, нечего мёрзнуть тут на ветру.
Какая же она всё-таки красивая и хорошая, когда не играет принцессу. Хотя и когда принцесса – хорошая тоже. Такая, что хочется идти следом, тащить этот дурацкий чехол и мечтать, лишь бы позволила опять к себе прикоснуться. Чувствовать её, чуть дрожащую и взволнованную, рядом, вдыхать сладкий запах её духов и, как настоящий дебил, не переставать улыбаться.
Шагали по выщербленной, крошащейся после зимы брусчатке, перепрыгивали через ручьи, торопясь в детский садик за Оксанкиным младшим братом. Держались за руки, как малые дети, но Юджину на это было честно плевать. Зато необъяснимо приятно чувствовать под пальцами тонкую и сильную ладонь. То, что она сильная, он и раньше-то не сомневался, а уж как сжала её, споткнувшись, так у парня чуть глаза от того на лоб не полезли, думал, сломает.
Вечерело. Городок жужжал, суетился, возвращались домой с работы люди. Магазины, на удивление, были полны, а уличные кафе забиты. И не скажешь, что Союз осаждён экономической противомерой.
Южик хотел позвонить бабушке, что немного задержится, но не смог дозвониться – связь, как и всегда в Родном, жутко сбоила. Невзирая на более чем достаточное количество передающих и базовых станций. Магнитная аномалия, разводили руками техники операторов мобильной связи и предлагали пользоваться по старинке проводным телефоном.
Горожане сердились, ругали экологию и правительство и приём ловили неуверенный, но регулярный, привычно забираясь повыше, на лавочки, лестницы и заборы, веря, что от этого сигнал будет лучше.
Георазведка, выписанная из самого центра разобраться с той самой аномалией, накопала в районе Родного, глубоко под ним, какой-то редкоземельный минерал. Какой именно, населению не сообщали. Отмалчивались, шутили или стращали секретностью и особым отделом. Горожане же не сдавались и геологов даже пытались подпоить. Но те оказались мужиками крепкими и уверенно впитыми и, не дрогнув растительностью на лице, несли на все вопросы такую несусветную, абстрактно-квадратную ахинею, что было ясно: скорее угощающие до зелёных бесов наслушаются, чем заезжие георазведчики отключат встроенный в мозгу и глотке блокиратор.
Жители сначала напряглись, повозмущались, пошумели, вздёрнулись от привычного, размеренного и простого. Организовали даже активистов на частное расследование. Но разузнать ничего не смогли. Посему решили, что жили же здесь люди почти тысячу лет до них. И вполне себе успешно жили. Ну а что телефоны мобильные работают плохо, так здоровее без них будут. Потом привлекли служителей культа обойти весь город с молитвою. На том и успокоились. И зажили по-прежнему суетливо. Торгуя незамысловатым товаром, мастеря, проектируя, обучая, рожая и растя.
Если кто-то и был недоволен сложившимся союзом, то говорил об этом тихо и уж точно далеко за спиной. Досужие домыслы Александра не трогали совершенно, его беспокоило, как отнесётся к ним Саша.
Волновать её не хотелось до нервной икоты. Он сам почти превратился в параноика, увиваясь над нею, точно подстреленный коршун. Хромой, но всегда, непременно рядом.
А она смеялась. Звонким открытым смехом. Так не принято было смеяться, и женщинам не до?лжно. А она легко хихикала над его хмурыми шуточками. Разбивала засыпающую тишину осеннего сада.
Алекс привалился к поредевшему уже охристому дубу и любовался, как ищет крепкие шапочки желудей в ворохе листьев, перебирает и складывает шумящие желуди в один мешочек, нарядные и крепкие в другой.
– Слышишь? – и глаза лучились таким детским восторгом. – Ты слышишь? На что похоже будет? – и потрясла шумящей погремушкой ему над ухом.
– На море, – тихонько ухватил её руку, осторожно потянул на себя. Маленькая женщина, потеряв равновесие, покачнулась, и он поймал её в полные надежды объятия. Замер над ней совсем близко, почти касаясь лица губами.
– Алекс, – прошептала надрывно.
– Алекс… – повторил за ней следом. – Моя Алекс… – вдохнул глубоко тёплую сладость у шеи.
– Алекс, – шевельнула воздух губами.
И он захлебнулся ими. Под сухой шорох коричневых, дымных листьев и долгий треск поползня.
Солнце скользнуло в её глаза, принесло в них нежной туманной зелени. Упоительно глубокой, сводящей с ума. Нежная. Вне
