но очень по-мужски привлекательный мужчина с настоящей улыбкой поправил пиджак, застегнул среднюю пуговицу. Ему, наверное, было немного за пятьдесят. Лучистый взгляд пробежался по мне, оценивая, но не раздевая, и БэБосс приглашающим жестом указал в кресло напротив: – Рад вам.
– Господин Эрхардт, – не очень уверенно улыбнулась и осторожно присела, – чем обязана вниманию?
Высочайшее лицо компании напустило на себя благодушный вид и уселось в кресло, в котором до моего появления с несомненным комфортом и пребывало.
– Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы осчастливить меня визитом? – А в глазах и голосе – неожиданная забота. Это было тем более странным, что вчера Хелен была очень категорична.
– Какое это имеет значение сейчас? – качнула сдержанно головой. – Боюсь, вы не оставили мне выбора. Надеюсь, расскажете, в чём, собственно, дело?
БэБосс поднялся и нажал на столе кнопку:
– Хелен! Я же сказал, госпожу Огнец вызвать, только когда она будет готова!
– У вас единственное окно сегодня, сейчас – на ближайшие две недели, – невозмутимо пропела секретарша из дырки в столе. – И госпожа корреспондент неудовольствия по этому поводу не высказала.
– Хелен!
– Я предложила ей воспользоваться служебным автомобилем, но она отказалась. Сказала, что доберётся сама.
БэБосс буркнул какое-то ругательство на апелийском и сел.
– Вот так и понимаешь, кто хозяин твоей жизни, – развёл руками, извиняясь, неловко улыбнулся.
– Прошу вас, господин Эрхардт, не беспокойтесь. – И я искренне так считала, потому что развеяться хоть бы даже побегом на работу мне было необходимо. – Мне действительно намного лучше и удобно именно сегодня.
– Микелен, – озарил лицо улыбкой, непонятно чему обрадовавшийся Большой Босс. – Не буду убивать ваше время. Лучше потратить его на себя, – вежливо поставил в известность о продолжительности аудиенции. Это значило, отвечать следует живо, не паясничать и не морочить голову серьёзным людям.
И я, конечно, немедленно согласилась уверенным кивком.
А Микелен Эрхардт спросил неожиданное:
– Вам что-нибудь известно о работе вашего редактора?
– Кого, Чесни? Чесни Борага?
Большой Босс коротко кивнул.
– Ну, кроме того, что он редкостная… очень целеустремлённый человек и берётся за все, даже предположительно горячие точки, пожалуй, ничего. И да, по поводу последней командировки у меня есть к нему пара вопросов. Хотя…
– Только это? – неподдельно удивился БэБосс. – И за три года вы не заподозрили ничего? Ничего вас не смутило?
Я бросила на него короткий пристальный взгляд. Стоит ли вести подобные беседы с ним? Ведь на работе я держусь только благодаря Чету. И Микелен понял меня верно.
– Разговор исключительно приватный и в ваших интересах. Ответьте мне, Каррия.
– У меня есть некоторые соображения, – кивнула осторожно. – Но, боюсь, это больше эмоции и порождённые недовольством фантазии.
– И всё же будьте-таки добры.
– Последний сюжет… Ну, вы, думаю, в курсе, – произнесла немного сбивчиво и, наверное, слишком тихо.
– Расскажите мне вы.
– Охаш не был горячей точкой, когда мы туда прилетели. И когда собирались в командировку, там ещё было спокойно. А зная нашу специализацию… В общем, было странно, что Чет отправляет нас за сюжетом об организации безопасности общесоюзных детских летних лагерей. Там и источник с информацией какой-то мутный был. Тема надуманная больше. Отсняли материал, собирались улетать, и тут началось. Сначала в городе, потом по наводке Чета на КПП поехали, и там-то всё и случилось. Я потом подумала, что он будто нас точно туда вывел, и неспроста. Все было, будто нас ждали. Бред, конечно. Зачем…
Макелен медленно и шумно вдохнул и выдохнул.
– Что ж… – Глава корпорации перебирал пальцами по подлокотникам кресла, готовый подняться. Но почему-то передумал и остался на месте. – Сушевский и Слай сказали то же самое. Нет, Каррия, не бред. Известно ли вам, как реагирует публика на юную красивую девушку, ведущую репортаж, да даже не из-под обстрела, просто в угрожающих жизни условиях? – Микелен застыл, чуть наклонившись вперёд.
