– Почему нет? Скажем, я пытаюсь продать свою жизнь подороже.
– Этого обещать не могу.
– Тогда ничего не выйдет.
– Его убьют в любом случае. Он мешает добраться до вас. И даже если вы будете согласны, его устранит кто-то из глав политических кланов. Рано или поздно. Слишком сильная фигура и многим не по вкусу. Слишком близко ко мне. И чрезмерная поддержка в армии.
– Как понимаю, сейчас он пугает больше вас, чем кого-то другого. – Ох, заткнулась бы ты, Раввен!
– А вы не просто наглы. Возмутительны! – Рэман отчего-то не переставал улыбаться. – Я начинаю понимать его светлость.
– Это далеко не все мои отвратительные черты. Вам придётся со мной туго, сочувствую. – И опять я влепила себе мысленную оплеуху. – В ваших интересах обеспечить его безопасность. Сделайте это, и я – ваша.
– Искренность – залог успеха. – Рэй Рэман подмигнул мне и протянул руку.
– Ваше слово?
– Семью вашей сестры и герцога Дакейти не тронут, – смотрела на его ладонь и ждала. – Обещаю. – Я молчала. – Даю слово! – бросил он мне раздражённо.
Медленно поднялась и вложила в руку главы Союза свою. Сжал её коротко и немного нервно. Выдернула ладонь и отёрла порывистым жестом.
Все просто. Цену жизни определить оказалось очень легко. А вот удивительным было то, что меня это нисколько не тяготило. Более того, я уверенно знала, что всё сделала правильно и поступить иначе ни за что бы не смогла. Причём это совершенно точно касалось всех участников соглашения: и Рэя, и Мэрин, и Дакейти.
И если о Мэрин всё и так ясно, она моя заноза, спокойствие в моём сердце, мой дом, моя семья. Если Рэман, какой бы ограниченной фантазией он меня ни поразил, по моему искреннему мнению, был и всё ещё продолжал оставаться единственной надеждой Союза, потому что именно его политика позволяла надёжно удерживать страну в сильных игроках и давала надежду, и был бы им кто-то другой – ни за что бы не согласилась, даже под таким шантажом; то участие в этом раскладе Лэррингтона ставило меня саму в неподдельный тупик. Возможно, потому что без дрэкова командора Рэй не продержится долго и его довольно быстро грохнут. И тогда мне придётся вернуть слово. Да. Наверное, всё так и есть. Просто в стрессовой ситуации мозг порой просчитывает варианты без участия сознания. А после становится очевидно, что да, именно так поступить и надо было. Теперь логика моих соображений виделась мне почти идеальной.
Так я рассуждала, уверенно покидая кабинет, навестить который, как я теперь искренне надеялась, мне впредь не придётся. А больше ничего и не оставалось – только надеяться.
Решительным шагом преодолела огромную приёмную, чтобы на выходе упереться в Тэрридана.
– Леди Раввен, – неожиданно радостно поприветствовал прекрасно знакомый мне военный. – Счастлив снова видеть вас! – И, кажется, Лэррингтонов адъютант был искренен.
– И вам добрый день, Тэрридан, как поживаете?
– Великолепно, миледи. Если позволите проводить вас, буду ещё лучше. – И ведь он нисколечко не шутил.
– К выходу, я надеюсь? – потому что принять помощь по преодолению этого лабиринта, которым для меня по-прежнему оставался этот чудесный дворец, я была вовсе не против.
– Нет, конечно, госпожа Раввен, у меня приказ сопроводить вас. Думаю, вы знаете куда.
– И что, я опять не могу отказаться? – выдохнула обречённо.
– Это не займёт много времени, я полагаю.
– Ладно, – нервно тряхнула головой: командующий – он и самолёт, и подводная лодка в одном лице – деваться мне сейчас было некуда. – Ладно, если недолго. К тому же у меня к его светлости тоже есть пара вопросов.
И чем дальше по коридору мы уходили с Тэрриданом, тем вернее я понимала, что согласиться на это было полнейшей глупостью.
Зачем иду? Чтобы сказать: «Я выкупила твою дрэкову жизнь у Рэмана и теперь мы квиты!»? Только так ли это? Я сделала это, чтобы не быть ничего должной, или я сделала это, лишь бы быть уверенной, что жизни этого ужасного человека ничего не угрожает? Потому что как бы там ни было, а Рэй действительно был прав – Грэм слишком сильная фигура, и со мной его вес становился критическим. И этот невозможный вояка, везде прущий напролом, действительно слишком многим мешает. Может, пора признаться себе? И уже окончательно смириться? Ты безнадёжно влипла, Раввен, и дело вовсе не в даре, не в Рэмане и не в работе.
