– Карри… – прошептал в её губы. Сжал наверняка слишком. Так, что она тихонечко вскрикнула. Впитывал долгожданную женщину руками, глазами, отчаянно пытаясь надышаться, насытиться ею, уже понимая, что ломка будет смертельной. Рука осторожно поднялась по бедру, пальцы достигли плотного кружевного края, и он, отчаянно ловя воздух ртом, беззвучно простонал: – Карри!
Она поднялась на цыпочки, всё равно оставаясь просто убийственно маленькой, медленно провела рукой по его затылку, искренне и ясно глядя в глаза. Осторожно притянула голову за шею к себе так, что он почти задохнулся. Скользнула нежно ладонью по лицу и, вдруг впившись в его щетину ногтями, выдохнула в ухо:
– Поэтому никогда, ты слышишь?! Никогда не указывай мне, как жить, ты, твоя дрэкова светлость!
«Разведчик не имеет права на эмоции. Разведчик не знает чувств», – гремит безжалостно в голове.
– Сколько? – едва сдерживаясь, прорычал ей в лицо, перехватил и сдавил её напряжённые пальцы.
– Что?!
А вот теперь облажался сам. И, кажется, именно сейчас свою партию проиграл. Причём в этот раз окончательно.
– Сколько тебе нужно? – рявкнул яростно.
Карри побледнела, тонко выпрямилась, за узким чёрным зрачком – жгучий лёд. А в следующее мгновение выдернула руку и широко замахнулась – ладонь впечаталась в его щёку пронзительно-звонким шлепком.
Закрыл глаза. От его пальцев на её плече теперь будет синяк. Что ж, у него – тоже. Уже. Там, где никто не увидит…
– Не смей! – проглотила слёзы. Решительно и зло.
– Не сметь что? – вызывающе не отвёл глаз от пылающего лица.
– Ничего не смей, ты, дрэков ублюдок! – прошипела, выворачивая плечо. – Отвали от меня, Лэррингтон! – толкнула брезгливо в грудь.
Я включилась в тот момент, когда услышала свой голос, кричащий: «Отвали от меня, ублюдок!»
Лицо Грэма содрогнулось нервной гримасой. А потом он криво усмехнулся. А потом ещё и ещё. Ну да, ублюдок тут я, всё верно…
Внутри кольнуло ужасом: я кричала всё это точно в грудь Грэму Лэррингтону, герцогу Дакейти, генералу армии Союзных Земель и просто огромному мужчине. Главное сейчас не дать слабину, не показать, что напугалась и осознаю, что натворила. Спокойно. Хотя какое уж тут спокойствие – мне ярость в глазах поддерживать надо. А он с этими губами, этим запахом и пульсом – так близко. Сволочь! Оттолкнула сильно. Встала, широко расставив ноги, и ткнула пальцем в дверь. Задыхалась. Я задыхалась. Ни слов, ни криков больше не было. Совсем. Мне нужна вода.
Убирайся же наконец, ну же! Убирайся! Умоляю. Уходи…
Закрыла глаза, еле сдерживая рвущиеся слёзы.
Уходи… Грэм… пожалуйста, останься…
Дверь кабинета закрылась с тихим щелчком.
Распахнула глаза за солёной завесой и беззвучно рассмеялась, содрогаясь всем телом, точно сумасшедшая, – я выгнала Грэма Лэррингтона из его кабинета. Застыла здесь разочарованная, возбуждённая и злая.
Опять одна.
Немо кричала у двери, больно ударив затылком в косяк. Но от той самой боли было уже не спастись. Себя от неё не избавить.
– Перестань мельтешить, тщете?льный! – мрачно рявкнула ведьма. – Отвлекаешь!
– Всё равно ничего не видишь, – вторя ей, буркнул дух, отвернувшись к окну. И сложил за спиной призрачные сизые руки.
– И смотреть не собиралась, – важно оповестила ведьма. Кряхтя, поправилась на кровати, переместила руками затёкшую старую ногу.
Дух фыркнул, нисколечко в то самое не веря.
– Куда глядишь, оттуда отнимаешь, – зевая, напомнила Магдалена.
– А ты смотри так, чтоб пригодно было!
– Тьфу на тебя, – промямлила вяло старуха. – То гляди, то не гляди. Сама разберусь, – и громко причмокнула губами.
Дух в ответ зашипел, и воздух вокруг тихонько заискрил фиолетовым.
– Ну хочешь, цветочком тебя оберну или запиской какой? Ну или… точно! Хочешь птичкой? Голубем! И с бляхой на шее! Во
