правдивость. Баллистическую экспертизу тут не проведешь. Или, может, решил с помощью «мушкетеров» вынести труп Зои – судмедэкспертам для вскрытия? Ха-ха!
– Нам теперь надо побывать на Восьмой линии, во дворе дома двадцать три. Знаешь, где это?
Сергей кивнул:
– Бывал в том районе пару раз. Правда, во двор мы не заглядывали. Без особой нужды по дворам лучше не шастать.
– Теперь нужда имеется.
Ишь, темнит, гнида «каракальская»!
– Сколько тут топать? Пять кварталов?
Сергей прикинул по памяти:
– Да, если по Большому двигаться, то пять. Но вдоль него я бы не стал. Трамвайных путей на нем нет. К тому же он широкий, нас издалека будет заметно. А идет он как раз в сторону залива. Чем черт не шутит, если стая монстров с того направления прилетит, то никаких боеприпасов не хватит.
– Ну, от пятерки-другой этих тварей мы отобьемся! – фыркнул капитан.
– От пятерки-другой – нет проблем. Но как-то мы с Жекой часа три мордой в землю за углом лежали, чтобы нас не заметили. А они над Большим летели и летели сплошной полосой. Хрен поймешь! То ли по кругу, то ли в конце… вернее, в начале проспекта типа в «кротовью нору» попадали, только воздушную. Иначе я такой массовый поток объяснить не могу! Так что по Большому я бы все- таки не пошел… Скажи, Жека!
– Не сто?ит, – сказал Жека, глядя в небеса.
Куприянов снял шлем и почесал затылок. Видно, попотел изрядно за сутки с лишним. И вправду, капитан принялся поливать из «бездонки» коротко стриженные волосы.
– И что ты предлагаешь, Бустер? – спросил он, закончив водные процедуры.
– Думаю, нам надо пройти уже хоженным путем. – Сергей рукой показал направление оптимального маршрута. – Двигаемся в обратном направлении, по Восемнадцатой линии к Среднему проспекту. Пройдем мимо того двора, где лежат… – Он сглотнул. – Конечно, по дороге могут появиться новые ловушки, но вероятность этого не велика, да и, как мы теперь знаем, твои парни их почуют. Добравшись до Среднего, поворачиваем направо и топаем между рельсами до перекрестка с Восьмой линией. Те же пять кварталов, но, повторяю, между рельсами, под защитой. Ну а там по Восьмой до нужного тебе двора. Как обычно в Зоне – дорога пусть и длиннее, но безопаснее. Полагаю, это наилучший маршрут. А кроме того, там, в районе Среднего и Десятой линии, я знаю неплохое место для ночлега. Иметь на всякий случай базу отдыха – всегда полезно.
Куприянов провел по мокрым волосам вытащенной из кармана разгрузки гигроскопической салфеткой и кивнул, соглашаясь:
– Да, тут ты, Бустер, в очередной раз совершенно прав. Бывали и у меня случаи, когда часами приходилось ждать. Согласен.
Сергей глянул на циферблат «Командирских». Как раз полдень. Давным-давно в этот момент жахала с Петропавловки пушка, и каждый питерец проверял точность хода часов. А-а, что вспоминать? Другие времена, другие «пушки» и другие проверки… Иной мир.
– А что мы теперь-то ищем, Димон?
– Много будешь знать – скоро состаришься. – Капитан гнусно заржал. – Впрочем, тут тайны нет. Имеется у меня информация, что в том дворе тоже «бустер» лежит-полеживает. Так что задание не меняется. – Он напялил на голову шлем. – Ладно, вперед!
Они прежним порядком форсировали Большой проспект, перешли на Восемнадцатую линию и двинулись знакомой дорогой. Солнце продолжало светить в спину, и Сергея удивляло: как движущегося в арьергарде колонны Портоса не слепит, когда тот оборачивается, отслеживая обстановку сзади. Тень Сергея плясала по спине Жеки, а по его, Сергея, горбу должна была прыгать тень Куприянова, а по спине того как раз…
Тень вдруг пропала. И солнца сзади не стало. Сергею показалось, что он лишился зрения. Инстинктивно замер на месте, прислушиваясь к окружающему пространству. На «египетскую тьму» нарвались?
– Что за хрень, мать вашу за пилотку! – взревел сзади капитан.
Нет, это была вовсе не «тьма». Глаза быстро привыкли к перемене освещенности, и Сергей понял, что солнце попросту исчезло. А потом оказалось, что и не исчезло, вон оно, освещает последние этажи зданий по Восемнадцатой линии. Как будто уже вечер… Что за сила его туда переметнула?
Он глянул на часы и обнаружил, что уже и в самом деле вечер. Стрелки «Командирских» показывали семь.
– Бустер, это что у нас стряслось? – продолжал реветь Куприянов.
