Эллине показалось, будто нож вонзили в ее тело. Она отчаянно дернулась, пытаясь освободиться, но крепления кресла были рассчитаны на куда более сильных мужчин. А тут еще второй судебный маг ухватил ее чуть ниже шеи, прижимая к спинке и парализуя заклинанием. Так что гоэте ничего не оставалось, как терпеть и вскрикивать от очередных манипуляций волшебника.
Проведя тщательный анализ структуры ауры по образцу, судебный маг закатал рукава и погрузил в нее руку. Ощущения были такие, словно он копался не в чем-то нематериальном, а в желудке. Маг умело искал обманки, защитные щиты, с помощью магических раздражителей и реактивов проверял подлинность окраски.
– Настоящая, – наконец бросил он молоденькому следователю, наряду с двумя понятыми присутствовавшему на тестировании. – Аура смертной женщины со слабеньким даром. Окраска светлая, ближе к нейтральной. На первый взгляд опасности не представляет. Сопротивляемость низкая.
И они приступили ко второй части магического теста.
Сидя в этом кресле, свыкнувшись с неприятными ощущениями от опытов и постоянным присутствием чужого человека в своей голове (это тоже, в свою очередь, несло боль), гоэта гадала, что же еще они выдумают. К ее руке уже подносили свечу, оставив на память небольшой ожог, поили чем-то ядовитым (это она сразу же выплюнула, не глотая, так как мгновенно почувствовала вкус яда), вонзали иголку под кожу. Перед лицом свистел клинок, а комната погружалась во тьму. Раздражителей и испытаний было много, к сожалению, Эллина могла справиться лишь с малой толикой. Остальные оставляли отметины на теле и негативным образом отражались на внутреннем состоянии тестируемой.
Наконец все было кончено. Маг резко выдернул невидимую руку из сознания гоэты, вызвав тихий стон Эллины, и отошел к следователю. Сидевшая, уронив голову на грудь, измученная женщина его больше не интересовала.
– Ну и как? – живо поинтересовался следователь. – Темная?
– Светлая. Ни малейших следов заразы. Дар не развит, магические способности – среднего четвертого уровня. Типичная гоэта, – в последней фразе проскользнуло презрение. Сознание интереса не представляет, скрытых способностей нет. Самостоятельный вызов и контроль демонов невозможен по причине отсутствия достаточных сил. Защита от проникновения отсутствует, резервов энергии нет. Мой вердикт, как уже говорил: обычная женщина с зачатками магии в крови. Темных в роду нет, демонов тоже. Для контакта с существами из другого мира не подходит. Результаты теста полностью подтверждают официальные данные.
Крепления расстегнули, руки Эллины, перевязав, связали за спиной, и двое солдат, подхватив ее под мышки, доставили подозреваемую в камеру. Там ее развязали, оставили на полу рядом с лежанкой миску с едой и предоставили возможность побыть наедине с самой собой.
Радуясь, что на этот раз оков не было – видимо, повлияли результаты теста, – Эллина ощупала себя, проверяя, целы ли несчастные суставы, заставила себя съесть пару ложек похлебки и легла лицом к стене.
Боль все еще не отпускала ее, отголосками бродя по телу. Только теперь гоэта поняла, каково бы ей было, если бы ее пытали. Она бы не выдержала и пяти минут и сразу во всем призналась. И в том, что совершила, и в том, что и не думала совершать.
Вспомнился палач, страшный пыточный стол, на котором она сегодня лежала, не в силах пошевелиться, и инструменты страданий рядом с ним. Эллина молила богов, чтобы ей никогда не довелось с ними познакомиться.
Целый галлон воды… Он должен был разорвать ее, столько бы ее несчастное тело не вместило.
Гоэта вздрогнула, отгоняя от себя страшное видение, и подумала, что еще долго не согласится на эту простейшую медицинскую процедуру.
Эллине удалось забыться коротким тревожным сном. Проснувшись, она почувствовала себя лучше, доела остывшую похлебку и села на кровати так, чтобы видеть квадрат окна. За ним уже сгущались сумерки.
Ей снова принесли еду, на этот раз кашу и подслащенную воду, видимо, призванную заменить чай. Вернувшись, тюремщик забрал грязную посуду и выдал ей колючее солдатское одеяло. Ни простыня, ни подушка заключенным не полагались. Затем озвучил нехитрый тюремный распорядок, состоявший из ежедневного выноса ведра в уборную, трехразового питания и мытья раз в две недели. Больше никаких радостей заключенным не полагалось.
Когда Эллина уже легла спать, решив, что на сегодня ее все оставили в покое, явился конвой, доставивший гоэту в допросную.
Дрожа от сна и холода, Эллина переминалась с ноги на ногу в казенных башмаках на босу ногу, дожидаясь прихода следователя. Ей было все равно, что он скажет, лишь бы она снова осталась одна и смогла прилечь.
Наконец дверь отворилась, и вошел Брагоньер. Отпустив солдат, он разрешил гоэте сесть и на несколько минут углубился в чтение бумаг. Воспользовавшись моментом, Эллина задремала. Всего лишь прикрыла глаза и сразу погрузилась в мир снов.
– Госпожа Тэр? – голос доносился откуда-то издалека, неохотно возвращая к яви.
