– Объяснитесь, наконец! – не без помощи наставницы, Скади освободилась от доспеха и уселась в застеленное мехами кресло.
– Моя императрица, как я уже докладывал, у бунтарей что-то изменилось, о ночных вылазках и рейдах им становится известно, и тогда хартские стрелки обрушивают град стрел, пробивающих доспехи наших воинов. Потерь все больше, результатов все меньше, с весны мы больше не взяли ни одного острога, бунтари яростно обороняются и делают вылазки в наши полевые лагеря.
– Шпионы?
– Не думаю, – Стак покачал головой.
– Степняки вот-вот должны высадиться на берегу Желтого озера, придется вам обойтись теми силами, что я уже предоставила вам.
– Но…
– Нет! Мне нужен гарнизон форта здесь! Вы что, не видите, что творится внутри княжества? Все наши карательные меры не приносят эффекта, роды воюют меж собой, на трактах разбои… Да, и я отправила депешу в цитадель, не все степняки примут участие в войне с хартами, половина направится в княжество для наведения порядка!
– Как вам будет угодно, – Стак поклонился и обреченно уставился в пол.
– Я вас не узнаю, дядюшка Стак, – Скади мило улыбнулась, – похоже, что-то должно поднять ваш боевой дух… пожалуй, я знаю! Далеко ли от вашего главного лагеря до столицы бунтарей?
– До каменка, который они зовут Кузнечный, два дня пешего пути.
– Осадите его наконец! А когда прибудет Луек со степняками, начинайте штурм.
– Моя императрица, на пути к Кузнечному каменку два больших и хорошо укрепленных острога бунтарей.
– Обойдите их!
– Кругом болота, рощи и лес, наша тяжелая кавалерия там бесполезна, мелкие отряды хартов постоянно снуют в тех местах, а стрел, насколько я понял, у них предостаточно.
– Хорошо, – Скади нахмурилась, – разрешаю вам забрать из форта тысячу пехотинцев и пять сотен лучников. И я даю вам две недели на то, чтобы взять в осаду Кузнечный! Иначе ваше место займет Луек, он никогда не ищет причин и не рассказывает мне, как нельзя что-то сделать, он просто делает!
– Как прикажете, моя императрица, – Стак поклонился немного ниже, чем обычно, для того чтобы его глаза, наполнившиеся злобой, нельзя было разглядеть, – разрешите отбыть в форт?
– Да, депешу коменданту форта я сейчас напишу и отправлю с посыльным. И вот еще что, как только при будете в лагерь, отправьте в Городище тысячу бесполезных, по вашим словам, тяжелых всадников, я найду им применение в княжестве!
Глава сорок четвертая
– Гляди, лучше гляди, посланник с севера! – Тарин сжимал в кулаке огниво.
Была глубокая ночь, и несмотря на то что лето вступило в свои права, те, кто замер в камыше по колено в воде, уже порядком замерзли.
– Двое, – лаконично ответил Кессар.
– А они того, сами-то нас не видят?
– Не будешь высовывать голову над камышом и подпрыгивать от нетерпения – не увидят.
Кессар, еще трое его людей и Тарин с тремя сотнями хартских стрелков и тысячей пеших рубак в резерве еще с вечера устроили засаду у тракта вдоль протоки. Выживший в одном из бесполезных штурмов острога, обороной которого руководил сам воевода Тарин, иноземный всадник рассказал, что наместник Стак привел в полевой лагерь из Городища большой отряд пехотинцев, с которым надеется обойти остроги и осадить Кузнечный. Воеводой было принято решение устроить засаду, оставив в остроге только дюжину ополченцев, что не покидали стен и создавали видимость несения службы. На самом деле это была чистой воды авантюра – такого мнения придерживался Кессар, но повеление Бэли помогать во всем воеводе Тарину сковывало язык, а сказать было что.
Наконец двое лазутчиков, за которыми наблюдал Кессар и его люди, вывели из зарослей лошадей, уселись верхом, еще раз осмотрели узкую полоску нетопких мест вдоль тракта и прорысили к роще у моста. Еще час ожидания, и, кроме того что Кессар увидел вышедшую от рощи колонну пеших воинов, Тарин их услышал. Да и невозможно не услышать тысячи ступающих по земле ног в ночной тишине, даже на расстоянии полета арбалетного болта.
– Ну? – Тарин поднес огниво к лампаде.
