– Я провожу, – Тарин снял с сушилки у печки портянки.
– Не откажусь…
– Просыпайся, мой император, – прошептала Скади на ухо Талесу, – помнишь, ты хотел загнать для меня оленя.
– Уже утро? – с трудом Талес открыл глаза и посмотрел на занавешенное не до конца плотной шторой окно. – Хорошо, засветло успею выехать…
С тех пор как был заключен союз между империей Каменных башен и Трехречьем, а также с момента свадебной церемонии князь Талес по-настоящему вкусил власть, то есть ту ее часть, до которой раньше невозможно было дотянуться из-за постоянной занятости делами княжества. Теперь новоявленный император позволяет себе пропадать на охоте, устраивать потешные бои в честь императрицы и строить планы на летний переход через пустыню.
– Только надо поговорить с Ицканом, вчера мне было некогда.
– Я сама с ним поговорю, – Скади скинула с плеч накидку и припала к губам Талеса.
Спустя час Скади, стоя у окна княжеской башни, проводила супруга на охоту, после чего вызвала к себе советника Ицкана.
– Вы можете говорить и со мной, дорогой Ицкан, о всех заботах о княжестве…
В покоях кроме Ицкана находились советник Корен и наместник Стак.
– Я привык обсуждать эти вопросы с князем, моя императрица, – стоявший посередине большого зала Ицкан старался не показывать своего раздражения и вытирал о кафтан потеющие ладони.
– Я говорила императору Талесу, что вы не захотите делиться со мной своими мыслями, – вздохнула Скади, посмотрела на потолок, потом на огонь в камине, а потом прямо в глаза Ицкану, – но император Талес меня заверил в обратном. Он сказал, что вы обязательно поделитесь со мной всем, что вас заботит.
– Если так, то меня многое заботит!
– Что именно? – Скади улыбнулась и указала рукой на стул с высокой спинкой рядом с камином.
– Кое-что произошло в хартских землях, а также встречи с князем уже несколько дней дожидаются старейшины родов… и вот еще что, если вы не будете обращать внимания на трудности народа, то эти трудности постучат в двери ваших покоев обухом топора.
– Вы умный и смелый человек, – улыбка не сходила с уст императрицы, – хорошо, изложите все в донесении, я прочту и приму решение.
– Слушаюсь, моя императрица, – Ицкан поклонился и покинул покои.
Глава двадцать шестая
Первые две ночевки в пути прошли относительно спокойно, если не считать момент, когда все коты сорвались за двумя гиенами, что рано утром вышли на нас, и я завтракал в гордом одиночестве. С другой стороны, хорошо, в этом есть отличие лошади от болотного кота – звери кормят себя сами.
– Ты, главное, со мной на загривке в следующий раз не ломанись так, – погладил я вожака меж ушей, усевшись в седле, когда все после охоты и завтрака успели немного отдохнуть, – а то потеряешь мессию в азарте охоты.
В ответ кот лишь утробно рыкнул и, не поняв иронии, направился дальше, навстречу холодам и зиме. На третьи сутки пути накинутый на плечи суконный плащ стал бесполезен, и, остановившись на ночлег, я первым делом взялся переодеваться соответственно погодным условиям – нос щипал морозец, руки мерзли… а потом, когда улегся, притулившись спиной к лежащему у костра вожаку, звери почуяли что-то, и прежде чем лечь спать, я решил обойти место стоянки. Было уже темно, под ногами хрустел снег, а на фоне голых ветвей деревьев по небу плыла Большая луна. Вожак и еще двое котов двигались чуть впереди меня, животные бесшумно ступали по снегу, их уши настороженно подрагивали, а я улавливал эмоции их беспокойства.
«Это люди?» – сформулировал я мысленно вопрос и тут же получил положительный ответ. Присев на колено у ствола кривого дерева, я ощупал руками оружие, убеждаясь в его свободной доступности – справа за поясом боевой топорик; слева, высоко, почти под мышкой перевязь с моим мечом, и короткий шахарский меч закреплен горизонтально, сзади на поясе. Есть еще колчан и лук Дарины за спиной, а дробовик я решил оставить в Шахаре…
Недалеко хрустнула ветка, коты замерли в стойке, словно спаниели, да и я шею вытянул, пытаясь услышать посторонние звуки в лесу. Боковым зрением уловил серую тень в темноте, и тут же два кота бросились в ее сторону, а через секунду тишину ночного леса разорвал крик ужаса, но его прервал протяжный рык.
– Не трогать! – крикнул я, и в этот же момент что-то заставило меня отпрянуть в сторону, послышался звук рассекаемого
