– Это мой долг, и я помню, благодаря кому стал государем Священной Римской империи. В конце концов, у нас одна цель. Хотя идём мы к ней разными путями, ибо вы – человек божий, а я – мирской.
Обсудив ряд вопросов, которые касались избрания Брейкспира главой католической церкви, собеседники замолчали. Каждый думал о своём, и первым тишину нарушил император.
– Ваше преосвященство, у меня к вам тоже имеется просьба.
– Буду рад помочь.
– У меня возникли разногласия с супругой, которая была мне навязана. Алиенора не хранила супружескую верность, и я был вынужден умерить её похоть, отправив в отдалённый замок, откуда она сбежала. Вы слышали об этом?
– Разумеется, ваше величество, и святая церковь знает, где она сейчас находится.
– Мне это тоже известно. – Поставив на стол пустой кубок, император огладил рыжую бороду. – Она нашла защиту у своего прежнего мужа. Людовик приютил её, и есть подозрение, что это его люди напали на замок Трифельс и помогли Алиеноре сбежать. Тем самым моя неверная супруга и французский король помогают язычникам, ибо императрица рассылает из Парижа гонцов, которые призывают её вассалов не подчиняться мне и отговаривают от участия в Крестовом походе. А Людовик, этот жалкий фигляр, отказывается от своих слов. Зимой он обещал, что, если понадобится, по первому моему требованию даст воинов для участия в войне против венедов. Но прошло полгода, и сейчас он вспоминает пиратов, которые грабят приморские городки. Людовик утверждает, что из-за них не может покинуть родину, и шлёт мне «наилучшие пожелания». А что мне до его пожеланий? Воины нужны, а не пустые слова. Разве я не прав, ваше преосвященство?
– Конечно же вы правы, ваше величество. Но…
– Что «но»? – поторопил его император.
– Надо отметить, что вы сами виноваты. Мы настаивали на том, чтобы французы сразу отправились в Крестовый поход, в едином войске. Однако вы решили не делиться славой и посчитали, что Людовик вам помешает. А теперь упрекаете его в бездействии. Но ведь он поступает так, как поступил бы на его месте любой король. Наученный горьким опытом, Людовик желает усилиться за счёт соседей и вассалов, которые теряют воинов на севере, и можно его понять. Да и с Алиенорой вы поспешили. Она изменяла вам – это бесспорно. Однако она принесла богатое приданое и родила вам сына. Можно было немного потерпеть и дать супруге толику свободы…
– И это говорите мне вы, священнослужитель?! – перебил кардинала император.
– Да, говорю. – Брейкспир перекрестился и прошептал: – Прости, Господи.
– Вы больше политик, чем кардинал, – поморщился Фридрих.
– Приходится быть гибким, ваше величество. В делах церковных я суров и требователен, а вмешиваясь в судьбу мирян, должен понимать, что у каждого есть свои слабости.
– Не стоит углубляться в рассуждения. Скажите прямо: вы надавите на Алиенору?
– Само собой. Вернуть вашу неверную супругу мы не сможем. По крайней мере, сразу. Но заставить её замолчать постараемся.
– А что с Людовиком?
– Он пошлёт войска на север. Не сомневайтесь в этом.
– Я вам верю и надеюсь, что всё сложится, как вы говорите. Однако попрошу решить эти вопросы до наступления осени. Потому что мне нужны все воины, какие только есть в Европе. Только так, привлекая к походу как можно больше бойцов, мы сможем уничтожить венедов.
– С Божьей помощью, используя влияние матери-церкви, мы заставим Людовика вспомнить о своих клятвах…
Прерывая беседу императора и кардинала, в шатре появился молодой рыцарь.
– В чём дело?! – посмотрел на него Фридрих. – Я велел не беспокоить нас!
– Ваше величество, – поклонился рыцарь императору, – а ещё вы приказали сразу же сообщить о прибытии обоза с мастерами из Гамбурга.
– Был такой приказ, – махнул рукой государь. – Они уже здесь?
– Обоз только что въехал в лагерь.
– Он добрался без потерь?
– Мастера доехали благополучно и готовы немедленно приступить к работе.
– Отлично! – заулыбался Фридрих.
Рыцарь вышел, а кардинал, заметив радостное настроение Фридриха, спросил:
