Лошади рядом, привязаны, жуют овёс.
Кедрин втянул носом воздух: ошибки не было, в фургоне бочонки с жиром для подкопов.
«Гореть будет знатно», – с удовлетворением подумал дак и подошёл к повозке.
Рядом ходил караульный, и убийца, тихо свистнув, привлёк его внимание.
– Чего надо? – спросил его воин и облокотился на копьё.
– Выпить хочешь? – Кедрин вопросительно кивнул.
– А есть? – Воин сделал шаг по направлению к Валентину.
– Ага.
Не чуя опасности, караульный подошёл к убийце. Кругом темно, костры в стороне. Можно делать что задумано, и Кедрин, левой рукой зажимая воину рот, правой ударил его в горло. Хрустнули хрящи. Валентин повалил воина на землю и сильно надавил на горло германца. Тот захрипел и задёргался, но вскоре успокоился.
Кедрин поднялся и обошёл повозку. Упряжь рядом, под пологом. Возницы по-прежнему возле костра.
Спокойно, ничего не опасаясь, словно делает привычное дело, убийца залез в фургон и распечатал половину бочонков. Вспорол полог и поверх бочек бросил оторванные куски ткани. Замер. Прислушался. Тишина. Кедрин вылез наружу и стал запрягать лошадей. Животные фыркали и упирались, они не хотели становиться под оглоблю, и запах волка, который всегда сопровождал Кедрина, беспокоил их. Однако Валентин заставил животных подчиниться, запряг их и подошёл к ближайшему костру.
Возле огня сидели и лежали люди, пара воинов и несколько возниц. Неподалёку валялась куча хвороста и, взяв пару смолистых сучьев, убийца сунул деревяшки в пламя.
– Ты чего? – спросил кто-то Кедрина.
– Графу фон Ройгеру огонь нужен.
Никто не знал, кто такой граф Ройгер, но возражать убийце не стали.
Сучья загорелись, и, забрав их, Кедрин вернулся к повозке, откинул полог и кинул факелы на бочки с жиром. Ткань и жир стали загораться. Потушить огонь уже невозможно, и Валентин, подхватив поводья, занял место возницы и свистнул.
Кони, продолжая недовольно фыркать, потянули повозку вперёд, и Кедрин направил её к шатру императора, который находился всего в двух полётах стрелы, на склоне холма. При этом, что немаловажно, расположение императора не имело дополнительной ограды, заборов, рвов или простых рогаток. Его охраняли воины. Командир имперских телохранителей считал, что этого достаточно, и он ошибался.
Пожар разгорался стремительно, и Кедрин почувствовал, что начинает припекать спину. Остатки полога загорелись, и повозка привлекла внимание крестоносцев. В самом деле, странное зрелище – объятый пламенем фургон, который едет по ночному лагерю, поднимаясь на холм.
Не дожидаясь, пока его попробуют остановить, убийца ударил лошадей поводьями и закричал:
– Но-о!!! Пошли!!!
Снова удар и волчий вой. Кедрин завыл, словно серый хищник, и напуганные лошади, не жалея себя, быстро набрали разгон.
На дорогу выскочил воин в белом плаще с чёрным крестом. Он размахивал руками и хотел повиснуть на постромках. Однако было поздно. Лошади обезумели и сбили крестоносца, прошлись копытами по его телу, а затем по нему промчалась повозка.
«Ещё немного», – покосившись на горящий фургон, подумал Кедрин и опять ударил лошадей.
В лагере крестоносцев началась суета и, как обычно, возникла неразбериха.
– Венеды напали! – кричали одни.
– Колдовство! – перебивали другие.
– Занять оборону! Отряд, строиться возле знамени! – отдавали привычные приказы командиры.
Всё это было на руку Кедрину, и когда повозка оказалась на вершине холма, он резко потянул поводья влево. Удила стали рвать рот лошадей, и они повернули. Горящая повозка накренилась, и Валентин спрыгнул наземь.
Убийца подгадал всё правильно. Фургон опрокинулся на бок, и бочки, раскидывая по сторонам куски горящего жира и раскалываясь, покатились вниз. Огненные комки помчались по направлению к шатру Фридриха Барбароссы, и Кедрин, не теряя времени, бросился к палаткам гвардейцев, которые находились неподалёку.
– Спасайте императора! – закричал убийца, схватив за руку выскочившего из палатки полуодетого рыцаря. – Живее! Воины должны оттолкнуть бочки копьями и мечами! Промедление подобно смерти!
В голосе Кедрина было столько уверенности и его напор оказался так силён, что рыцарь поверил ему и, увлекая за собой
