небес нас постоянно поливал холодный дождь. Впрочем, трудности нас не пугали. Экипажи на драккарах были полные, и до волока мы добрались вовремя, а там уже наняли работяг, которые перетащили боевые корабли в Ловать, откуда до озера Ильмень, можно сказать, рукой подать.
Итак, мы снова оказались в Новгороде, где было очень неспокойно. На всех городских перекрёстках дежурили усиленные патрули ротников и княжеских дружинников, а возбуждённый народ постоянно сбивался в группы и что-то обсуждал. Словно тёмная туча повисла над Новгородом, и казалось, что вот-вот должно что-то произойти.
В чём дело, я разобрался сразу. Тем более что успел ознакомиться с перепиской покойного Исаака Комита. Верный ромейский пёс епископ Нифонт, так неосмотрительно освобождённый великим князем из заточения, встал на сторону Юрия Долгорукого и баламутил горожан. Сначала сагитировал войско новгородцев отступить от границ Суздальского княжества, а теперь подчиняющиеся ему священнослужители готовили городской бунт. Епископ хотел скинуть Святополка Мстиславича с новгородского трона и этим вывести республиканцев из борьбы за великое княжение. Конечно, Изяслав Мстиславич назначит нового князя. Но пока он приедет да пока перехватит бразды правления, пройдёт год, и всё это время новгородцы не будут участвовать в гражданской войне. Это на поверхности, и, по большому счёту, я не хотел влезать в городскую свару, ибо в Новгороде и без меня умников хватало. Однако пришлось.
Моя дружина остановилась в городе. Перед морским переходом следовало просмолить борта драккаров и отдохнуть хотя бы пару деньков. И в первую же ночь ко мне заявились гости, которых было двое. Первый – приближённый к нынешнему городскому посаднику Нежате Твердятичу человек, боярин Страшко, а второй – глава местной венедской разведки витязь Ратибор Сполох. Обоих я знал, пересекались ранее, но в гости не ждал.
Впрочем, боярина и витязя я принял. И у нас состоялся разговор, во время которого я узнал, что подле епископа Нифонта находятся два латинских рыцаря, которые недавно прибежали к нему из Киева и интересуются мной. Ясно, это недобитые паладины, соратники Седрика фон Зальха, и они задумали недоброе. Вот разведка и городские власти меня и предупреждают, чтобы был осторожней. Ладно, буду, согласился я. А когда остался в одиночестве, обмозговал сложившуюся ситуацию.
Что мы имеем? Драккары на берегу, и в ближайшие трое суток город мне покидать не хочется. Обстановка накаляется, и, если грянет бунт, который посадник и князь подавят, но не сразу, на меня могут накинуться и прихлопнуть. Со мной дружина, и я смогу отбиться. Но драться придётся всерьёз, а пустить кровь оболваненной толпе – значит поссориться с новгородцами, которые наверняка затаят на меня зло. Такое возможно? Да. Тогда продолжаем думать дальше. Если произойдёт провокация, епископ получит козырь, который всегда сможет использовать. Мол, гляньте, люди добрые, вот он, подлый убийца ваших братьев и сестёр, колдун Сокол, который вновь в наш славный град заявился. Слово за слово – и моя репутация превращается в ничто. В ход идёт чёрный пиар, и ко мне прилипает слава злодея, от которой отмыться очень сложно, особенно если проклинают и в церквях.
Разумеется, мне это ненужно. И чтобы этого не произошло, хочу я того или нет, необходимо что-то предпринять. При этом вариантов несколько. Самый простой – с утра пораньше спустить на воду корабли и драпать из Новгорода на Ладогу, и уже там готовить драккары к выходу в море. Другой вариант – попросить о помощи посадника Нежату, пусть он возьмёт наш постоялый двор и корабли под охрану. Ещё один – опереться на Ратибора Сполоха, которому всё равно, какой князь сидит в городе, и в происходящее без приказа из Арконы он вмешиваться не станет. Для него епископ – нейтрал, с которым есть договор о невмешательстве Венедии во внутренние дела Новгорода и высылке язычников за пределы республики. Однако он может прикрыть нас своими людьми, которых немало среди горожан, и мне не придётся пачкать руки кровью бунтарей.
«Что делать, Вадим? – ближе к полуночи, уже в сотый раз, спросил я себя, и ответ пришёл: – Что-что? Надо выйти в город, проникнуть на епископский двор рядом с Готенгардом, где временно, из-за конфликта с князем, окопался Нифонт, и отрезать владыке голову. Это резко, неожиданно и снимет почти все проблемы. Не будет епископа – и ромейская партия в Новгороде лишится лидера. А если рядышком ещё и латинянин обнаружится, или католический след, то будет „киевский вариант” – я не я, кобыла не моя, убийцы – заморские рыцари, которых уже разыскивают за злодеяния в Киеве. Следовательно, бунт не разгорится. Святополк Мстиславич разберётся с горожанами и останется у власти. Митрополит Климент сможет посадить в Новгороде своего человека, или его выберут местные бояре. Ну а мне ничто не будет угрожать. Всё легко и логично. Вот только кого послать на кровавое дело, если лучшие разведчики вместе с Кедриным отправились в Константинополь? Варогов? Нет, слишком молоды. Дружинников? Тоже нет. А может, самому сходить? Запросто, поскольку навыки имеются, и с паладинами, если они окажутся рядом с епископом, у меня личные счёты».
Так возникло решение, которое осталось претворить в жизнь, и я не медлил. Чёрная одежда и плащ. На ремень – короткий меч, на перевязь – четыре кинжала, а в карман – два сувенира с тел убитых в Киеве паладинов. Собор от нашего постоялого двора находился недалеко, и расположение всех построек вокруг него было известно. Поэтому вместе с парой опытных бойцов и
