не промажешь и длины моего оружия вполне хватит. Попал не слишком удачно – не клинком, а рукояткой, но и это оказалось для врага чувствительно. Мне же оставалось только порадоваться, что не сменил этот стальной лом, который называется рукояткой секача, на более легкую, деревянную. Она бы точно сломалась о закованную в броню ногу хтоника. А так он споткнулся и даже припал на колено, что не помешало ему нанести очередной могучий удар.
И я снова пошел на риск – принял его на клинок секача. Меня во второй раз вдавило в песок, руки полыхнули болью, но я усилием воли загнал ее поглубже – сейчас не время. После боя будет болеть все тело, и это вполне справедливая плата за то, что сейчас я могу сосредоточиться совсем на других вещах. Я снова свел клинок вражеского меча в сторону, и в этот раз он зарылся концом в песок. После я резко перекатился через плечо, вскочив как раз вовремя, чтобы отразить новый удар хтоника и тут же удивить его ответным выпадом.
Все же мой секач – удивительное оружие, и если научиться им пользоваться, то можно преподнести врагу много весьма неприятных сюрпризов. Я сделал короткий выпад, перехватив рукоять обеими руками как можно крепче, и мой противник насадил себя на широкое лезвие секача, разворачиваясь для нового могучего замаха. Будь на его месте обычный человек, клинок сокрушил бы ему ребра, но моим противником стал хтоник, закованный в весьма прочную броню. Широкий конец клинка уперся в нагрудник, заскрежетал по нему, рассыпая искры, но все же пробил и вошел в тело врага. Я расслышал весьма громкий треск, и почти тут же клинок уперся во что-то твердое. Молясь про себя, чтобы лезвие не застряло, изо всех сил рванул рукоять в сторону и снова перекатился, вырывая оружие из раны. Хтоник даже руку к ней не приложил, хотя по темной броне его густо струилась кровь.
Мы обменялись несколькими быстрыми ударами, для отражения каждого мне приходилось напрягать все силы и платить за это волнами обжигающей боли, проходящими уже по всему телу. Я отступил на полшага, выдернув клинок секача из-под удара в последний момент – быть может, удастся таким ловким трюком вывести противника из равновесия. Но не тут-то было – хтоник оказался слишком опытным бойцом, чтобы купиться на это. Он сумел справиться с инерцией своего тяжелого оружия и даже сделал быстрый выпад в мою сторону загнутым концом клинка. Мне пришлось отпрыгнуть еще на полшага. Я в долгу не остался, изо всех сил ударив по оружию врага. Хтоник оттолкнул меня, и я, использовав силу его толчка, сделал плавный пируэт, оказавшись сбоку от врага, на самой выгодной позиции с начала нашей схватки.
Риск был велик, но я пошел на него – и сделал еще один пируэт, усиливая удар разворотом корпуса. Иначе, наверное, и броню бы хтонику не пробил, разве что поцарапал. Удар пришелся крайне удачно, в ту часть доспеха, которую я уже повредил предыдущим выпадом, и в этот раз клинок куда легче прорубил вражескую броню – и ребра хтоника затрещали намного сильней. Он взревел раненым кабаном, и мне стало страшно – ничего человеческого в его крике не было вообще.
Хтоник ринулся на меня, хотя кровь уже хлестала из раны на боку. Даже самый сильный человек давно бы свалился замертво, однако к хтонику это не относилось. Я отбил первый удар, уклонился от второго и снова убрал меч, пытаясь лишить противника равновесия. И в этот раз мне удалось – хтоник оказался слишком разъярен, он голову потерял от боли и ярости. А мне только того и надо было.
Удар моего врага был столь силен, что он едва кубарем не покатился, лишь в последнее мгновение совладав с собственным телом. Но было поздно – клинок секача уже опустился на его шею сзади, раздался лязг стали, а следом и треск, во все стороны снопами брызнули искры. Хтоник рухнул на колено, уперевшись в песок кулаком левой руки, чтобы совсем уж не растянуться. Я перехватил секач за конец рукояти, занес оружие над головой в максимально широком замахе и обрушил его на голову врага. Тварь не спасли ни прочный шлем, ни толстый череп.
Клинок секача засел в голове хтоника, он начал заваливаться вперед, и мне пришлось упереться ему ногой в спину, будто в мясницкую колоду, чтобы оружие не вырвалось из рук. Я изо всех сил дернул рукоять на себя, и она с жутким треском вышла из раны. Хтоник же окончательно завалился вперед и признаков жизни уже не подавал.
Все же, прежде чем окинуть взглядом поле боя, чтобы понять, где я сейчас буду нужнее всего, отступил от противника на безопасное расстояние. Кто ж знает этих тварей – быть может, она сейчас придет в себя и снова бросится в атаку. Однако делать этого хтоник вроде не собирался. Тогда я выдохнул спокойно и смог оглядеться по сторонам.
Картина схватки меня совсем не радовала. Армас стоял на одном колене и пытался как можно быстрее перезарядить дискомет, но я видел, что он не успевает сделать это. На него несся хтоник с двумя топорами, уже занесший свое оружие для смертельного удара. Я ринулся на помощь ингерманландцу, хотя и отлично понимал, опередить мчащегося громадными прыжками хтоника не успею ни я, никто другой. Дорчжи прикрывал возящегося с арбалетами Ломидзе от щитоносца, прущего на них с неотвратимой размеренностью осадной башни. А из-за спины его вражеский стрелок так и норовил пустить в моих бойцов длинный болт. Корень же буквально плясал, отбиваясь от хтоника-рукопашника, молотящего кулаками с невероятной для его комплекции скоростью. О силе его ударов лучше и не задумываться.
