заточенного до молекулярной толщины, кинжал проник через материю, плоть, мышцы и поразил левый желудочек его сердца. Смерть наступила почти мгновенно.
Сорен извлек кинжал из раны и пошел прочь с непроницаемым лицом.
– Еще раз, – сказал Купер.
Проекция вернулась на десять секунд. Он, Натали и дети завтракали в ресторане две недели назад. Он просматривал запись с камеры видеонаблюдения, но поскольку техника производилась в НЗО, то охват и разрешение были исключительными. Он почти точно помнил разговор: Тодд говорил о футболе, о других правилах, которые применяют сверходаренные, а Купер слушал и шутил. Потом на краю кадра появился Сорен, который перерезал горло одному из охранников, сделал три шага и вспорол плечевую артерию второго. Струя крови хлынула на соседние столики.
Купер на записи не промедлил ни мгновения. Он встал и, наступая на Сорена, швырнул в него стул. Схватка была короткой и прискорбной: стул пролетел мимо, мимо прошел его удар, а хук – заблокирован лезвием кинжала, распоровшим руку Купера надвое. И это еще были цветочки.
Затем наступил кошмар. Тодд, увидев, что отец ранен, бросился ему на помощь. Сорен согнул руку и со страшной силой развернулся. Его локоть вонзился в висок Тодда, и голова мальчика откинулась назад. Купер на записи вскрикнул и бросился на Сорена, который с точностью расположил кинжал, проникший через материю, плоть, мышцы и в левый желудочек сердца Купера.
Он умер еще раз.
Даже теперь, когда Купер знал, что Тодд жив и здоров, что Сорен потерпел неудачу (Купер лично его уделал), все его существо протестовало при виде того, как локоть просвистел в воздухе, как остекленели глаза его сына.
«Но ведь в этом и состоит смысл упражнения. Напомнить тебе, с чем ты борешься».
Он был очень доволен своим изобретением морковки для Сорена. Ему претила мысль о том, что он делает благо чудовищу, чуть не убившему его сына. Но, сидя рядом с убийцей в виртуальной часовне, он опять испытывал то, чего не хотел: сострадание.
Он видел влагу в глазах Сорена. Слезы, вызванные музыкой, – ведь тот слышал музыку впервые в жизни.
«Ты представь, какая потребовалась сила, чтобы добровольно выйти из такого сна. Получить то, что он хотел всю жизнь, но считал невозможным… и тут же отказаться от него».
Эмоции все еще бурлили в груди Купера. Воля Сорена вызвала у него что-то вроде зависти, но он не мог себе позволить такие чувства. Вот он и нашел эту служебную комнату, чтобы заново и еще раз заново переживать худший миг своей жизни.
Он собирался дать терминалу команду повторить запись, когда заверещал его телефон. Забавно: не так давно телефон практически был для него живым существом – все время приносил ему послания, письма, предупреждения, информационные обновления. Но в последние месяцы Купер вывалился из того мира. Да и вообще из большого мира в целом. Теперь получение послания стало для него редкостью.
«КУИН: Нужно поговорить. Срачно. Т. е. срочно».
Купер начал набирать ответ, но вспомнил, что находится в помещении, оборудованном для связи.
– Система. Начать видеовызов, – скомандовал он и назвал номер Боба.
– Все переговоры с абонентами за пределами НЗО временно…
– Игнорировать запрет.
– Прошу ввести код авторизации.
– Спросить Эпштейна.
Он ждал, представлял себе, как послание приходит в подземную берлогу Эрика, еще одна крупинка в реке информации. В голове у него запульсировало – приступ сумасшедшей боли прямо в глазницах, и он потер глаза в ожидании.
Мгновение спустя воздух начал переливаться, запись его смерти сменилась на изображение залитого светом кабинета, белых стен с прислоненными к ним рамками для фотографий, коробками у стола.
– Бобби, – улыбнулся Купер, – заполучил кабинет в новом здании? Мне нравится – окно и все остальное. Наконец твое вылизывание начальственных задниц принесло плоды.
Куин был в аккуратном костюме и со смешливым выражением на лице.
– Сколько тебе потребовалось? Сорок секунд? – спросил он. – Знаешь, ребята станут любить тебя больше, если ты будешь менее доступен.
– Ничего не могу с собой поделать, если меня ищешь ты.
