– Сэр, нас атакуют.
Шесть минут спустя они трусили под голыми деревьями и замерзшими оранжереями. Капли падали с волос Лиги на его костюм, галстук трепыхался следом за ним, как хвост. Повсюду стояли агенты и военные. Хотя Кэмп-Дэвид официально считался «загородной резиденцией», на самом деле он представлял собой крепость с противоракетными системами среди деревьев и глубоким подземным бункером, рассчитанным на ядерный удар.
Когда здесь находился президент, конференц-зал Лаврового домика служил Ситуационным центром. Лиги вошел, быстро осмотрел собравшихся: представители родов вооруженны х сил, секретных служб, члены кабинета. Многие только обживались на своих постах, заняв места тех, кто погиб во время ракетной атаки на Белый дом, но Лиги всех их знал.
– Мадам президент, – кивнул он и, обращаясь к остальным, спросил: – Что случилось?
– Волна террористических атак по всей стране, – ответила Шэрон Гамильтон, советник по национальной безопасности.
– Сколько?
– Трудно сказать.
– Почему?
– Все время происходят новые.
Гамильтон махнула рукой в сторону телевизионных экранов.
После событий прошедшего года Лиги был уверен, что никакие репортажи с мест катастроф потрясти его уже не могут. Он видел рухнувшее здание биржи, пожар в Кливленде, наблюдал за самоуничтожением американской армии в Вайоминге. В некотором роде то, что он увидел на экранах, не особо отличалось от прежнего: там царили пожары и хаос. Взорванные дома, бушующий ад, бегущие в ужасе люди. Граждане, забрызганные кровью, бредущие с пустыми глазами. Дети, плачущие на улицах. Оперативная карта с красными точками по всей стране.
– Господи Иисусе! Есть какая-нибудь закономерность в действиях террористов?
– Уничтожаются в основном военные и политические объекты. Вооруженное нападение на мэрию в Лос-Анджелесе. Бомбист- смертник в столовой Форт-Дикса[24]. Два пикапа сбросили лимузин губернатора Иллинойса в Чикаго-ривер. Бомба у Федерального резервного банка – тут взрыв удалось предотвратить. Диверсия на газовом трубопроводе, ведущем в Центр по контролю заболеваний в Атланте, испорчено защитное оборудование, и теперь весь комплекс горит. Наиболее сокрушительный удар был нанесен по ДАР – бомбы явно были заложены в ходе расширения комплекса. Недавно введенные в строй сооружения полностью разрушены.
– Потери? – обратился Лиги к Марджори Мэй.
Несмотря на жизнерадостное имя, директор ДАР прекрасно сочетала в себе политическую искушенность и безжалостную работоспособность. Но теперь ее голос задрожал, когда она сказала:
– Середина рабочего дня. Тысяча человек, если не больше. Вселенная закачалась, и секунду-другую Лиги казалось, что он сейчас упадет. Он с такой силой ухватился за кромку стола, что побелели костяшки пальцев.
– Анормальные?
– Я говорила с Эриком Эпштейном, – сказала президент, не отрывая глаз от экрана. – Он выражает соболезнования и заверяет, что НЗО не имеет к происходящему никакого отношения.
– Вранье.
Рамирес перевела на него взгляд, наклонив голову.
– Извините, мадам, – сказал Лиги, – но это представляется маловероятным.
– При всем уважении не могу согласиться с вами, – сказала Марджори Мэй. – Я думаю, более вероятным подозреваемым является Джон Смит. Его почерк. У нас имеются некоторые сведения, предполагающие, что именно он стоит за атаками.
– И тем не менее Эпштейн боится вторжения. А потому угроза, исходящая от него, вполне реальна.
– Сэр, заверяю вас, Смит представляет…
– Я понимаю, – оборвал ее Лиги. – Предполагаю, что они объединили усилия. Смит может действовать как ставленник Эпштейна, который в таком случае остается невинной овечкой. Или, наоборот, Смит может опасаться, что Эпштейн капитулирует, чтобы защитить НЗО. – Он помолчал. – В любом случае это дает нам политические основания, необходимые для военной операции.
– Хватит, – сказала Габриэла Рамирес и отвернулась от экранов. – Сядьте.
Лиги выдвинул стул и открыл было рот, чтобы снова возразить, но президент оборвала его:
– Послушайте меня, все послушайте. Не важно кто. В настоящее время происходят атаки на Америку. Умирают наши граждане.
