против нас.
– НЗО не станет это делать – мы ведь приходим им на помощь.
– Откровенно говоря, мадам, я сомневаюсь, что они нам поверят. Я бы на их месте определенно не поверил. Представьте: вы просите человека, который убил семьдесят пять тысяч солдат и взорвал Белый дом, допустить ваше самое смертоносное оружие в его гостиную, чтобы «защитить» его. И потом, – он показал на трехмерный телевизор, – у них и без того есть оборонительные возможности. Кольцо Воглера – не минное поле, а микроволновое устройство. Оно не ослабевает, нанося потери.
– Вы хотите сказать, что, если Новые Сыновья поведут туда детей и те сгорят заживо, оборона НЗО не утратит эффективности?
– Я говорю ужасные вещи, но речь ведь идет не о нашей оборонительной системе и не о нашей армии. Думайте об этом так, словно оно происходит в какой-то далекой стране…
Телефон Лиги завибрировал. Имя не высветилось, но номер он узнал сразу. Да и как было не узнать номер защищенной от радиации сотовой сети, которую он сам и создавал.
– Извините, мадам, я должен ответить, – сказал Лиги.
– Идите. ДАР, ваше мнение…
Лиги легко поднялся и направился к двери. Такой уход являлся нарушением протокола, но он не сомневался: в сложившихся обстоятельствах никто его не остановит. Он двигался быстрым шагом, опустив глаза. Вышел за дверь, миновал агентов Секретной службы, поспешил по коридору наружу.
Зимний Кэмп-Дэвид выглядел сказочно: повсюду зелень хвои, рождественские огни и свежий снежок. Лабиринт дорожек очистили от снега и посыпали солью, но тут было слишком много народа. Лиги сошел с крыльца и направился к рощице.
Он ответил на вызов, чувствуя, как его кожаные туфли утопают в снегу:
– Вы что, с ума сошли, черт побери?
– Мы сделали то, что собирались.
Лиги замер, подумав: «Это не Сэм Миллер». Он проверил номер – все верно. Но голос он уже где-то слышал. Секунда – и Лиги вспомнил: Лук Хаммонд, стройный солдат с глазами убийцы.
– Мы так не договаривались, – сказал Лиги. – Вы не должны брать детей в заложники или использовать их для прорыва Кольца Воглера.
– Мы делаем то, что необходимо.
– Необходимо для чего? Я вам сказал: наша цель вовсе не геноцид.
«Ну почему никто не хочет понимать очевидного?»
Необходимо поддерживать баланс, конфликт полезен, пока ты можешь его контролировать. Политолог Томас Шеллинг[26] указывал на это еще в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году, когда писал, что способность причинять вред – бескорыстная, непродуктивная способность уничтожать то, что дорого другим, причинять боль и скорбь – представляет собой разновидность рычагов влияния. Вероятно, самая важная мысль в геополитике, но иногда у Лиги возникало впечатление, что он единственный человек, который понимает, что там написано «причинять вред», а не «ликвидировать».
– Мы не хотим уничтожить НЗО, – сказал в трубку Лиги. – Мы только хотим, чтобы Эпштейн…
– Вы говорите о своих целях. Новые Сыновья Свободы не подчиняются вам. Мы – патриоты и сражаемся за будущее страны.
– Да бросьте. Проснитесь. В грудь себя бить нужно на бейсбольном матче. «Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом»[27] не имеет никакого отношения к реальной политике.
Последовала долгая пауза.
– Министр, вы говорите с профессиональным солдатом, у которого сорокалетний опыт проведения специальных операций. Вы понимаете, насколько нелепы ваши слова?
Лиги прислонился к дереву и с такой силой потер глаза, что ему стало больно.
– Я хочу поговорить с генералом Миллером.
– Он занят.
– Прошу вас, дайте мне его.
– Он занят.
Лиги представил себе, что обретает способность протянуть руки по телефонной сети, схватить негодяя за шею и душить, пока глаза у того не полезут на лоб. Вот, значит, как это представляет себе Миллер – порвать с системой, а потом и на телефонные
