Но пока что мне везло. Порой они сталкивались друг с другом за моей спиной и, судя по реву и хрусту костей, начинали рвать бывших соседей по могиле. Но, помня наставление Жилы, я не оглядывался, продолжая идти вперед.
Впереди на дорогу вылезло нечто. При жизни это был здоровый, плечистый мужик с нехилым пивным брюхом. После его смерти на подъеденном могильными червями теле прижилась мерзкая тварь, похожая на сильно увеличенную пасть ктулху с круглым черным глазом посредине. Умный такой глаз торчал как раз посредине живота трупа, а полутораметровые «реснички» вполне осмысленно ощупывали пространство перед собой.
Этот страшный симбиоз двигался навстречу мне дергаными шагами. Голова трупа безвольно каталась по плечам, по-видимому не неся для организма никакой полезной функции. Закатившиеся кверху бельма невидяще смотрели в серо-черное небо Зоны. Все, что надо, видел глаз на животе, приспособивший мертвое тело в качестве средства передвижения. Вернее, пытался увидеть.
Пройти мимо него было нереально – по бокам дороги чернели разверстые пасти вскрытых могил, которые надо было как минимум перепрыгнуть. Или обойти, рискуя попасть в шарящие по воздуху конечности других мертвецов.
Десять шагов до трупа…
Девять…
Замедляться нельзя! Останавливаться – тоже! Стрелять – нереально, слишком много мертвецов ищет меня в опасной близости. Если бросятся все разом на звук, то наверняка в толчее кто-то из них да наткнется на желанное живое мясо…
Восемь шагов…
Семь…
И тут я решился.
Коротко, от бедра, без замаха кистевым движением я метнул штык-нож, метя в центр глаза…
Из глотки трупа вместе с потоком черной слизи вырвался жуткий вопль. Мертвец упал на спину, его живот начал стремительно уменьшаться в размерах. Слизь почему-то хлестала горлом, а вокруг проткнутого глаза на животе бесновались щупальца, пытаясь выдернуть из раны рукоять ножа.
Три шага. Два. Один…
Нож было немного жаль – хотя бы потому, что другого не было. Но выдергивать его из клубка еще живых щупалец, каждое из которых было толщиной с мою руку, как-то не хотелось. Поэтому я лишь прошел мимо издыхающего чудовища, обогнув его по кратчайшей траектории, и продолжил путь. Похоже, до границы Копачей оставалось не так уж и много – во всяком случае, я уже видел изнанку щита, похожего на тот, что я миновал при входе на зараженную территорию. Рев мертвецов за спиной понемногу отдалялся – судя по треску разрываемой плоти, они всерьез занялись раненым собратом.
– Постой, сынок.
Я так и не понял, откуда возник этот призрак. Только что никого не было впереди – и вдруг какая-то тень, мелькнувшая слева на границе поля зрения, материализовалась в пожилого человека. Смутно знакомого. И крайне важного для меня. Почему важного? Не знаю… Это было невозможно объяснить.
«Не останавливайся…»
Установка Жилы оказалась сильнее внезапного порыва. Я продолжал идти, при этом не в силах оторвать взгляда от призрака. Который поплыл рядом со мной, постепенно становясь все явственнее. Я уже мог различить морщины на лице, узловатые руки, странный костюм, расшитый золотыми узорами…
– Ты же хотел узнать свое прошлое, – произнес старик. – Хочешь, я расскажу тебе, кто ты есть на самом деле?
«Не говори ни с кем…»
Будь ты проклят, Жила!
Это же мой отец!
«Не останавливайся!!!»
Щит приближался… Невидимая граница Копачей… За которой останется разгадка тайны, ради которой я почти дошел до ЧАЭС!
И мой отец. Который хотел мне что-то сказать…
Я оглянулся…
Сгустился и потемнел воздух, словно в него плеснули чернил из гигантской цистерны. Задрожала земля, выбрасывая из себя новые полчища мертвецов. Взлетали в воздух и рассыпались в крошево надгробия, распадались на щепы кресты, вырванные из могил мощными ударами изнутри. И, казалось, не будет конца полчищам мертвых, которых изрыгала из себя зараженная почва Зоны.
