– Вот, так-то лучше, – ухмыльнулся он. – Давай еще коры, по ходу жевать буду. А с ногой похоже сраный радикулит или нечто вроде. Мелочь, а вояка из меня сейчас как из пуделя питбуль. Совет: береги здоровье, парень, в старости пригодится. Если доживешь.
Первые метров триста Басмач еще хромал, но затем хромота сошла, и он двигался уже легче и быстрее.
Тоннель был бесконечным, сколько бы они не шли, он все не заканчивался.
– Когда уже мы придем?! – нарушил молчание Назар. – Надоело уже. Я родился и вырос в тоннелях. Радовался, когда ушел из подземелья Академгородка, теперь снова под землей и тоже – поначалу – радовался: насмотрелся на все, что происходит на поверхности, и опять вниз, в тишину и безопасность захотел. Вот только нет этой безопасности здесь, нету!
– Вот тебя прорвало-то. Открою страшную тайну, парень: безопасности, которой тебе хочется, нет нигде. Всегда и везде будет подстерегать очередная бяка, которая пожелает тебя схарчить, тебе подложить свинью в неподходящий момент или еще что-то в этом роде. Жизнь это называется, от всего не спрячешься. Но, признаюсь, хочется. – Басмач примирительно хлопнул нахохлившегося Назара по плечу и пошел дальше. – Привыкнешь со временем.
Впереди тем временем показалось нечто вроде станции.
– Вон, туда дойдем и отдохнем. Жратвы нет, но необходимо отдохнуть, выспаться. Наверху, наверное… да хрен его знает день или ночь. Я бы однозначно поспал. И тебе советую.
Они дотащились до крохотной – метра три в длину – станции. Сразу с бетонного крыльца в стене была вделана дверь, стальная, добротная. Навесной замок Басмач отстрелил из ружья, зарядив патрон с пулей. А за дверью оказалась просторная комната, заставленная непонятными агрегатами, увитая широченными трубами и толстыми кабелями. Длинный, серого цвета короб занимал два метра одной из стен, мигал огоньками и время от времени трещал. Басмач прошелся, осмотрел агрегаты:
– Это вентиляционная комната, или камера… В общем, здесь стоят специальные моторы, которые нагнетают воздух под землю. Помнишь, когда я только спустился, свет потух и гул был? Вот, похоже, здесь его центр, так сказать, или один из них. Короче, задраиваем двери и отдыхаем. Комната глухая и вход вроде бы один. – Он сбросил рюкзак на пол и улегся на него, используя заместо подушки. – Тикакла только эта мешает… – проворчал Басмач, указывая на шкаф с огоньками у стены.
Назару же шум агрегата не мешал, он к такому привык: в подземельях бункера порой бывало шумнее. Особенно возле цехов и испытательных лабораторий. Там вечно что-то хлопало, свистело и жужжало. Он еще раз облазил все помещение, нашел целую кучу мягких ребристых шлангов. Соорудив из них подобие лежанки, Назар улегся отдыхать.
В голове роилась целая туча мыслей и не давала заснуть. Назар поймал себя на том, что с тех пор, как они спустились сюда, про Майку и Беса он не вспоминал. Нет, о цели своего путешествия – спасти сестру, единственного родного человека – он не позабыл, но сам процесс спасения как-то затягивался.
Назар перевернулся с боку на спину, уставившись взглядом в высокий потолок в ржавых потеках. Единственная уцелевшая лампочка-груша, свисавшая с потолка на длинном проводе, светила тускло, но достаточно, чтобы слепить глаза в вечных сумерках подземелья. Прямоугольные трубы просто огромных размеров – Назар бы в них точно пролез – тянулись поверху, исчезая в стенах. В трубах свистел ветер.
Какая-то важная догадка забрезжила, обретая в голове вполне ясную мысль. Свет, просто выжигавший глаза даже через прикрытые веки, не давал сосредоточиться, потому он повернулся на правый бок.
– Басмач, Басмач, спишь?
– Нет, блин, наперегонки бегаю. Чего там? – полусонным голосом пробурчал тот.
– Я вот что подумал. Те люди на станции, ну, где казарма, кого-то съели, а кто-то ушел, прокопав ход в завале, помнишь?
– Предположим, – голос бородача потерял прежнюю сонливость.
– Почему они копали проход в обвале, и не пошли той же дорогой, что идем мы? – Назар сел на своей кровати из гофрированных шлангов.
– Э-э-э… и правда. Я как-то не подумал, соображаешь, парень. – Басмач тоже сел, подложив рюкзак под зад.
– Получается, что в той стороне нет выхода, – предположил Назар.
– Ну, не обязательно так-то. Может они его не нашли…
– Сам подумай. Они оказались под завалом, выхода нет. Что в таком случае люди делать станут, выхода искать, верно? А замок на двери этой комнаты с агрегатами целый.
– Эм, не обязательно, что все было именно так, пацан. Просто, когда я сказал, что станция – это казарма, мы вместе, дружно подумали на суровых и вооруженных людей в форме – вроде тех, что высохшие в поезде сидели. Но вот были те, что остались на станции, именно военными, то вопрос. Возможно, что все эвакуировались с объекта, вояк там не осталось или почти не осталось –
