– Э! Машину ровно веди! – Он осмотрел автомат, еще раз проверил наличие патронов в магазине. Махина лагеря заняла весь обзор.
Машина остановилась аккурат перед воротами, под прицелами двух автоматчиков. Но глядели они как-то буднично, без огонька.
– Эй, открывайте! Это Сидерский! – водитель вышел из машины, в спину ему как бы невзначай глядел автомат Басмача. Назар для правдоподобности протяжно застонал. Впускать их не спешили.
От караулки, стоявшей от въезда метрах в пяти, вышел еще один, и тоже с открытым шлемом.
«Оп-па, офицер», – подумал Басмач, прикидывая пути отступления, которых собственно было немного. Да, если честно, вообще не было!
– Сидерский, почему так рано? – офицер стоял позади автоматчика, будто прикрываясь им. – Вы не выполнили нормы?!
– Да, к сожалению, Альберт Павлович. Машина забарахлила, и по дороге с полигона на нас напали каких-то два оборванца, – причитал ученый. – Охранника ранили. Пришлось вернуться.
Басмач, услышав количество нападавших, напрягся, поправил автомат. Теперь ствол смотрел в просвет между сухой фигурой ученого и кабиной. Как раз на офицера – Альберта Павловича.
– Открыть ворота! – наконец скомандовал офицер, отступая назад. Басмач же никак не мог отделаться от мысли, что их раскрыли и тянут время. Да, кстати, лица ученого – Сидерского, он не видел. Что там он мог намаячить? А ворота ползли медленно, даже слишком.
Караул с автоматами все целился в них. Да, и от караулки шли еще четверо…
– Пацан! Беги-и! – рявкнул Басмач, полоснув длинной очередью автоматчика и офицера, одновременно спрыгивая на землю и хватая Сидерского.
– Ну, что, сука, готов сдохнуть? – зло шипел Басмач, прикрываясь им как щитом. Ученый попытался уйти в обморок, но Басмач надавил тому пальцами под челюстью. – Стоять н-на!
Завыла сирена, послышался топот бегущего от внутренних ворот подкрепления. Оставшийся автоматчик все так же целился, но не стрелял.
– Пацан, ты ушел?! – Басмач, пятясь назад вместе с Сидерским, заглянул в кузов. Назар целился из ППШ стоя поверх кабины.
– Я что сказал, аудал?! Вали!
– Я тебя не брошу!
Со стены заухал пулемет, пули ударили по кабине. Метили явно по Назару, но он успел спрыгнуть. Басмач пятился все дальше, а новые солдаты в черном все прибывали. Человек десять смотрели стволами автоматов через створки ворот. И не стреляли, пока…
– Что, сученышь, ты у нас ценный работник или как? Замочат тебя свои, или не станут? Ты свалил?
– Нет! – упрямо ответил Назар.
Приглушенно хлопнул выстрел. Пуля клюнула Сидерского точно в лоб, расплескав содержимое черепной коробки вокруг. Басмач, прикрываясь выползающим из рук телом ученого, выпустил остаток магазина в столпившихся перед воротами солдат, прежде чем вторая пуля ударила его в грудь.
Назар, видя как падает Басмач, сначала кинулся к нему, но вокруг заплясали фонтанчики от пуль, стреляли с дальних вышек. Он выпустил неприцельную очередь в сторону вышки и побежал. Побежал как никогда.
Пленники в загоне загомонили. Кто-то кинул в охранника камень, началась драка. На проволочном заборе полыхнул разряд молнии.
Назар бежал – хоть его и не преследовали – и плакал. Перед глазами Басмач, сраженный пулей, падал снова и снова.
Заложив приличный крюк в пару километров, Назар вернулся на их прежний наблюдательный пункт и рухнул без сил. Размазывая слезы и грязь, он выглянул над пригорком: пленники бесновались, в загоне шла потасовка. То и дело вспыхивали разряды – кого-то кинули на забор под напряжением – и слышались выстрелы. В общем, там было не до преследований.
Десяток солдат высыпали из ворот. Часть, откатив машину, принялась растаскивать трупы убитых. Их волокли за ноги, куда-то в глубь лагеря. Остальные направились по его – Назара – следу. Времени для отдыха не оставалось, его скоро настигнут.
– Черт! Надо бежать… – но Назара душили слезы: он предал Басмача, оставил умирать.
Бес вынырнул из зарослей караганника весь в крови, потрепанный, с вырванными клочками шерсти. Но кровь, по большей части была не его. На морде уж точно. Волк протрусил к Назару вплотную и ухватил зубами за штанину, увлекая за собой.
