вторым ППШ, притянув его через ствол обрывком бечевки к мертвяку. Турель получилась не бог весть, но и стрелять одной рукой уже можно не отпуская руля.
Второго прикрутили перед капотом, чтобы защитить радиатор и двигатель, благо, на машине оказался кустарный силовой бампер с дугами из труб. В дело в качестве веревок пошли ремни с автоматов. Выглядела машина адски, прямо повозка Танатоса. Пока возились с броней из человеческих тел, Басмач заметил, что у первого, что у второго трупа нечто зеленое на шее, уходящее неровной полосой за воротник. Возможно, что татуировка. Времени с этим разбираться не было, главное, лежат смирно и не кусаются.
– Думаешь поможет? – Назар по бледности чуть отличался от пассажира на капоте.
– Хрен его знает, парень. Я бы предпочел БТР. Но что есть, то есть.
Рев двигателя эхом, как в тоннеле, отразился от бетонного забора. Преследователи приближались. Рыкнув, «уазик» завелся.
– Доставай запасные штаны! – хохотнул Басмач, срывая машину с места. Они едва смогли набрать скорость, как преследовавшие их «Жигули» показались впереди. Застрекотал автомат, гулко бухнуло ружье.
– Да, нас заметили, парень! Сильно не высовывайся, лучше залезь под панель, и пали короткими очередями по морде машины. Трупак этот, на него шибко не надейся.
– На что надеяться? – перекрикивая рев двигателя, спросил Назар.
– На удачу, парень! Стреляй!
Два ППШ с разницей в полсекунды принялись поливать приближавшийся на скорости автомобиль. Из тела на капоте брызнуло охряным, залив Басмачу лицо. «Жигуль» и не думал сворачивать, шел прямо лоб в лоб.
– Де-ержи-ись! – заревел Басмач, с хрустом рванув рычаг переключения скоростей и утапливая педаль до упора. – Иду на таран!
До преследователей осталось метров тридцать. Бородач, держа руль левой, ухватился за приклад ППШ правой рукой и открыл огонь. Его тут же поддержал Назар. Пули заплясали по капоту и лобовой пластине «жигуля».
Тарана не получилось. Чиркнув бортами, машины разошлись в последний момент. Промчавшись мимо, легковушка, с ходу наскочив на кочку, влетела в бетонную плиту забора. Полыхнувшее из-под капота синеватое пламя говорило более чем красноречиво: машине конец.
– Вот так-то парень! – расхохотался Басмач. – Знай наших.
Вернувшись к развилке, бородач повел машину налево, на почти заплывшем ржавчиной указателе значилось «Усть-Каменогорск 200 км» – немного не в ту сторону, но эта дорога выведет за пределы Семска, пока этого было достаточно. В городе не следовало задерживаться.
По хорошо сохранившейся асфальтовой трехполосной дороге «козлик» шел намного мягче, и от тряски скелет не пытался вылезти из тела. Асфальт был чистым, гнилых и сгоревших машин мало, только обочина густо заросла кустами.
– Вырвались… – выдохнул беспокойно оглядывающийся Назар, его колотило, руки дрожали.
– А то, – поддержал довольный Басмач. – Что, парняга, потряхивает после гонок-пострелушек? Это ничего – адреналин. Пройдет скоро.
– Есть немного, – признался он. Помимо дрожи и клацающих зубов, Назар запомнил то ощущение мелких, покусывающих мурашек на руках, сжимавших автомат, когда голова водителя буквально взорвалась от пули. Это было его первое – осознанное – убийство, не случайное в драке, не в пылу ярости. А именно продуманное, и намеренное – он специально стрелял в сидящего за рулем.
– Ничего, главное живы-целы. Из города выберемся, от пассажиров надо избавиться, пока не завоняли. Ух! Давно же я за рулем-то не сиживал… хе-хе. А руки-то помнят! Хоть что-то светлое есть в конце света.
– И что светлого? – Назар непонимающе уставился на преобразившегося Басмача: то хмурый был, то вот – радостный.
– Да вот прав не надо, чтобы машину водить. Раньше-то как, – ему приходилось перекрикивать ревущий глушак, – машину купить – это половина дела. Чтоб по дорогам ездить, надо еще разрешение получить, ага «водительское удостоверение». А еще до этого в специальной школе отучиться, правила всякие учить.
Про правила ему уже было знакомо, в бункере Академгородка для низшей касты – посетители – этих самых правил было много: туда не ходи, сюда не смотри. Позовут – делай и улыбайся, и кланяйся при этом, тебя ж заметили. Назара передернуло от воспоминаний.
А Басмач, которому, видимо, требовалось выговориться, продолжал:
