обогнали, – поморщившись от ноющей боли в ноге, Басмач сплюнул. В сторону метнулась маленькая ящерка, почти не отличимая по цвету от земли.
Идти становилось все труднее, к солнцепеку добавился песок. Протянувшиеся на много метров наметенные ветром сыпучие «языки» заставляли ноги вязнуть по щиколотку и дальше. Песок набивался в обувь, приходилось останавливаться и вытряхивать, чтобы не стереть ступни в кровь. Усевшись прямо на песок, Назар стянул сапоги и принялся их выстукивать от песчинок, попавших между пальцами: мелочь, а неприятно. Его внимание привлек торчащий над пыльной поверхностью кусок скалы необычной формы.
– Какой странный камень.
– Угу, – согласился Басмач, рассматривая валун, прикрывая глаза ладонью от слепящего солнца. – Природа на всякое горазда: вода, ветер и время – самые замысловатые скульпторы.
Но подойдя ближе, они убедились, что ветер тут ни при чем, а вода лишь отчасти. Время, да, поработало знатно – металл здорово проржавел. Но больше всех поработал огонь.
В небольшой низине, засыпанный песком и мусором по самые окна, виднелся автомобиль. Странный, возможно даже и гоночный. С двумя продолговатыми бочками топливных баков сзади, наверняка для дальних поездок. Машина сгорела, ни пятнышка краски на кузове и черная сажа на черепе, глядящем провалами глазниц из салона, забитого песком, говорили об этом явно. Водитель, или пассажир этот бедняга? Кто знает.
– Отдохнем здесь немного и дальше пойдем. Чтоб вот как тот – зубастый – не улыбаться прохожим. – Басмач устало скинул рюкзак и облокотился спиной о горячий бок машины и тут же отпрянул – металл оказался слишком горячим. – Пацан, погляди, что там, выкинь черепушку и туда заберись.
– Зачем? – Назар хотел усесться рядом.
– Потому как тенек там, балбес. Делай что говорят, – бородач покосился на Назара.
– Мне и здесь нормально, – он плюхнулся рядом.
Просидеть долго под палящим солнцем не вышло, выдвинулись в путь.
Местность казалась абсолютно мертвой: ни кустика, ни травинки, ни даже стрекотания кузнечиков. Если раньше песок встречался в виде наносов, то теперь желтым покрывалом было присыпано все. Они шли по сплошному песку, с трудом вытягивая ноги.
– Проклятый песок! – выругался Назар, в который раз стягивая обувь. – Когда он кончится?!
– Тихо! – шикнул Басмач, к чему-то прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Назар подобрался, натянул обувку и схватил оружие.
– Что?.. – тихо спросил Назар, осматривая однообразный пейзаж.
– Слушай. Жужжит, – Басмач поднял указательный палец. – Слышишь?
Назар прислушался: приглушенное жужжание, низкий вибрирующий звук доносился как будто издалека.
– Что это может быть, машина? – прошептал Назар, вставая с кочки.
– Не знаю, однако, не шумим и глядим под ноги. Пошли.
Басмач, держа ружье наготове, взял курс на кочку метрах в тридцати с торчащим из верхушки пучком ковыля.
Приблизившись к кочке, Басмач быстро лег на землю, и махнул Назару. Сразу за торчащим ковылем тянулся неглубокий овражек, скорее, промоина, возникшая от дождей и стекающей по склону воды. Глинистые стенки оврага были усыпаны крупными дырами. Не меньше десятка отверстий, с кулак размером, делали желтую поверхность похожей на дуршлаг, очень крупный дуршлаг. А вокруг суетились осы, размерами подстать многочисленным норам.
– Вот тебе и жужжание, шершни. Но таких огромных никогда не встречал, – прошептал Басмач. Назар с ужасом смотрел на полосатых тварей, деловито ползавших по усыпанной мелкими косточками глиняной площадке.
– Ну их, обойдем. – Басмач отполз от края и, пригнувшись, пошел в сторону. Над головой с натужным жужжанием пролетели два шершня, держа в длинных лапах опухшую тушку не то суслика, не то крупной крысы. Назар проследил их полет и только потом рванул следом за Басмачом.
Овраг с шершнями остался далеко позади, жужжания уже не было слышно.
– Что это за твари были?! – Назара заметно потряхивало. – Они крысу тащили.
– Говорил же – шершни, – отозвался бородач. – Крысу? Еще бы, они ведь хищники. А раньше самый крупный не больше мизинца был, да и хрен такого встретишь, редкость. Теперь вот, пожалуйста. Не боись, парень. Главное при встрече с такими не шуметь, руками не махать. Ушли, и слава Богу.
