– Проходите, профессор Самойлов вас встретит.
Дмитрий и лейтенант неспешно подошли к своеобразному входу на корабль, но никто их там не встречал. Подождав минут пять для приличия, Петраков вздохнул и решительно сказал:
– Идем!
Они двинулись уже знакомым Дмитрию путем, пока не дошли до дверей командного помещения. Миновав открытые прозрачные двери, они проникли в секретный отсек, нашпигованный электроникой неземного происхождения. Пусто – абсолютно никого.
– Ау! – иронично крикнул Дмитрий.
Никакого ответа. Заметив впереди еще одну закрытую металлическую дверь, Петраков мотнул головой и повлек лейтенанта за собой. За дверью были слышны звуки какой-то возни и приглушенная ругань. Дмитрий Сергеевич осторожно приоткрыл незапертую дверь и остолбенел от ужаса, цепкими лапами схватившего его за сердце. Посреди напичканной оборудованием лаборатории стояло кресло с фиксаторами рук и ног. В него, отчаянно пыжась и матерясь, Лукин и Самойлов пытались усадить человека в камуфляжной форме. Занятые военным с погонами капитана, ученые не заметили, что дверь открылась, продолжая пристегивать неугомонного офицера в устрашающее кресло. На одно короткое мгновение взгляды капитана и Петракова встретились, и ученый испытал настоящий шок, заглянув в глаза пациента. Мертвые и неподвижные, несмотря на усилия, предпринимаемые офицером в борьбе с учеными. Какие-то пустые и одновременно словно залитые зияющей темнотой. Словно самой Смерти в глаза заглянул. Да и движения его скорее напоминали действия животного – он не пытался как-то вывернуться, увильнуть, как это сделал бы любой нормальный человек. Капитан, словно пойманный зверь, тупо рвался из кресла, используя лишь вес тела и грубую силу, которой ему, следует отметить, было не занимать. Оба ученых – весьма крупные люди, но офицер отшвыривал их, словно тряпичных кукол. Наконец Самойлову удалось приставить шприц-инъектор к шее капитана и впрыснуть ему транквилизатор. Офицер мгновенно обмяк, и Лукин сноровисто пристегнул его к стулу. В этот момент лейтенант просунул голову в дверь и радостно крикнул:
– Лех, ты чего бузишь?! – но осекся, увидев возмущенные взгляды людей в белых халатах.
– Петраков, кто тебе позволил… – задыхаясь, прохрипел Лукин. – Вон! Немедленно!
– Так вы говорили – встретят… – начал было Дмитрий, но был мгновенно прерван:
– Вон, я сказал!!!
Уже практически закрыв дверь, сквозь узкий проем он увидел то, что ускользнуло от его взгляда раньше, – длинный ряд прозрачных стоячих саркофагов, из которых на него такими же взглядами, как был у капитана, пялились неподвижные… скорее – нелюди. Дверь вновь распахнулась, и разъяренные вивисекторы, тяжело дыша, выскочили вслед за Дмитрием и лейтенантом, который, словно извиняясь, подошел к Самойлову.
– Меня тут к вам определили… – рассеянно успел произнести он до того, как рука с инъектором обездвижила его.
– Дмитрий Сергеевич! – радушно улыбаясь, протянул Лукин. – Куда же вы? Давайте все обсудим!
– Подальше от вас, садистов! – прошипел Петраков, пятясь к двери. – Обсуждать, я думаю, нечего!
Если бы ученые действовали слаженно, то, вероятнее всего, Дмитрий уже не сидел бы сейчас в соседней с Решетом клетке. Самойлов судорожно выхватил пистолет и, передернув затвор, прицелился в спину убегающего к дверям Петракова. А Лукин, пытаясь преградить бывшему коллеге путь к отступлению, рванулся в сторону кнопки, закрывающей двери. Несколько сотых долей секунды спасли жизнь Дмитрия Сергеевича – едва он миновал дверной проем, створки захлопнулись, и в ту же секунду грохнул выстрел из пистолета. Пуля, срикошетив от непробиваемого стекла, ранила Лукина в левую руку. Не обращая внимания на боль, ученый схватился за микрофон транслятора громкой связи:
– Общая тревога! – неслось из всех динамиков. – Никого с объекта не выпускать!
Запыхавшись, Дмитрий подбежал к дверям КПП. Ефрейтор с автоматом преградил ему путь. Тут же из будки выскочил, взводя на ходу пистолет, капитан.
– Что там случилось, Дмитрий Сергеевич? – взволнованно спросил он.
– Какой-то сумасшедший вырвался из палаты и напал на нас! – отчаянно врал Дмитрий. – У Лукина повреждена рука, и не знаю, что там с Самойловым – псих на него навалился. Быстрее туда!
– Мать твою за ногу! – ругнулся капитан и рявкнул в сторону ефрейтора: – За мной!
Петраков беспрепятственно миновал КПП и устремился прочь от городка, в лес, оставляя в лагере свою семью. Он искренне надеялся на то, что уж им-то не причинят никакого вреда…
– Я вполне отдавал себе отчет в том, что возвратиться в лагерь – то же самое, что подписать себе смертный приговор. Пришьют какую-либо статью, типа «разглашения тайны», и поставят к стенке – благо, полномочия для подобных инцидентов
