На третий день мы ночевали в одном лагере. Подвигло меня на слияние наших групп одно интересное открытие, сделанное за день до этого.
На обед в тот день мы остановились в небольшом лесочке. Поскольку есть-то, собственно, кроме сваренной вечером каши, было нечего, то мужики выпросили по пятьдесят настойки – для аппетита, так сказать.
– Я сбегаю, – сорвался Огарик.
Только он отбежал к лошадям, я встал с земли и пошел следом.
– Чего ты? – спросил Клоп.
– Да он в прошлый раз приложился к бутылке, а тут не вино…
Клоп ухмыльнулся. Когда я преодолел пятнадцать метров до «припаркованного» транспорта, то был уже на все сто уверен, что Огарик пытается отпить из бутылки. Он стоял за лошадью, но поскольку росточку он был небольшого, то я прекрасно видел его практически по грудь, а также дно кувшина, пляшущее под грудью лошади Большого. Но то, что я увидел, когда нырком проскользнул под брюхо лошади (боюсь ужасно этого маневра – вдруг лягнет, но очень хотелось поймать на месте преступления шельмеца) и оказался рядом с Огариком, несколько обескуражило, как и мое появление – пацана. Огарик одной рукой прижал к себе откупоренную бутыль, пробка была в зубах, а в другой руке он держал стеклянный пузырек с ярко-зеленой жидкостью.
– Что это? – Я осторожно изъял незнакомую жидкость из руки Огарика.
Тот вынул пробку изо рта и растерянно ответил:
– Зелье.
– Понятно, что не сок.
Парень молчал.
– Что за зелье?
– Ну… чтоб меня не обижали…
Кроме мата в голову ничего не лезло. Понятно, что это идея не Огарика, но насколько хитро продвинутый дед… Смотрю, с местными алтырями-магами ухо востро держать надо!
– Пей, – показал я ему на настойку, так как он успел плеснуть туда магической гадости.
То, что в пузырьке, давать побоялся, интуиция подсказывала мне, что эта штука – концентрат. Нет, ну как не проснуться паранойе после такой картины и объяснения – вдруг отравить хочет?
Огарик глотнул и тут же закашлялся, выплевывая. Сзади вывернул Чустам:
– Ну что? Поймал?
– Есть такое. – Я незаметно сунул пузырек за пояс. – Пей так, чтобы глотнул.
– Да ты чего? – стал заступаться корм.
– Пить отучаю.
Огарик, понимая всю серьезность ситуации, глотнул еще раз и отрывисто задышал. Я забрал у него бутыль.
– Ну разбирайтесь тут. – Чустам неожиданно вынул у меня из рук настойку и ушел.
– Точно не яд? – прошипел я.
Огарик закивал, говорить он не мог. Объявлять о том, что Огарик что-то подмешал в настойку, не хотелось.
– Смотри, чтоб не вырвало, – сжалился я над парнем, но тут же сопоставил свои слова и эффект зелья – неужели я жалею его из-за этой дряни?
– Рассказывай!
– Там зелье, чтобы я всем нравился… ну то есть не нравился, но меня бы уважали, в смысле любили.
– Я тебя понял.
Понятие «симпатия» тут, да как, собственно, и в нашем мире, могло расцениваться в разных социальных кругах неодинаково. Среди нас, может, только Толикам бы понял его адекватно, остальные – как минимум поглумились бы, а как максимум сделали бы нелицеприятные выводы.
Своим о тайне Огарика я не рассказал. Хотя сначала и хотел, но предположил, что они тоже под воздействием зелья и как бы мне не перепало.
Когда тронулись, дождавшись пешее войско, я с Огариком отстал немного.
– Давай объясняй.
Хмеля в парне не ощущалось, что только подстегнуло подозрения – маг, мог и вывести, как, собственно, и яд.
– Это зелье, чтобы… не обижали меня, уважали, прислушивались…
