– Потому что ты теперь за него в ответе. Ну рассказывайте, а потом я расскажу.
Я минут за пятнадцать рассказал историю наших злоключений, утаив роль Огарика.
– Это все? – Дед пристально посмотрел на Огарика.
– Я одного силой слегка приложил, – опустив голову, признался тот. – И спасти раненого не смог.
– То есть показал себя люду?
Огарик кивнул.
– А теперь я вам расскажу, что молва несет. Вели себе имперские воины спокойно рабов, а тут вышли на них адепты смерти с юным магом. Первого воина убили сразу, из второго маг высосал всю жизнь, из третьего только наполовину – насытился, значит. Далее он спросил, согласен ли кто служить ему. Трое рабов согласились, а остальных он приказал своим адептам взять для жертвоприношения. Жертвы, даже не сопротивляясь, последовали за адептами. Тут они четверым этим рабам головы-то и снесли и выложили, значит, из них крест для таинства какого-то. А чтобы ни у кого не возникло сомнения, что черный круг магов смерти жив, воткнули они посередине того креста копье со своим символом.
– Да не было такого! Где копья?! – повернулся я к своим.
– Мое – вот, – показал Клоп.
– Вон, у дерева стоит, – указал рукой Толикам.
Взгляды скрестились на Ларке. Тот потупил взор:
– Я оставил нечаянно.
– Зашибись! – Я кинул палочку, которую вертел в пальцах, в Ларка, тот сжался.
– А почему трое? – Клоп встал с земли, отряхивая штаны. – Четверых же увели?
– Да какая разница, – ответил ему Чустам. – Дед вон, посчитали, что убежал.
– Нет. – Липкий, опершись о дерево, наблюдал за всем со стороны. – Большой не числился по бумагам.
– Что же они всех рабов… – Я вспомнил отчаявшегося.
– Старший прикрылся, – уверенно произнес Чустам. – Его бы по голове не погладили, если б узнали, что оружие сдал. Рабы правду могли рассказать, а так… Вроде бы он и сделать ничего не мог. Магия!
– Потом погадаете, – прервал разговор Мирант, – а теперича бежать вам надо. Пошли, Хромой, посекретничаем.
– То, что поведал, это не все. – Дед задрал рукав, когда мы отошли.
Кожа на предплечье, около красного круга с узором, была воспалена.
– Одаренных детей, утерянных в этой местности в последние годы, немного, а таких, как он, вообще десятилетиями ждут. Коли метка жечь начинает, значит, проверяют, где я. С самого утра болеть начала, можно ждать не сегодня завтра в гости.
– Маги?
– Да. Огарика искать будут. Но если уж в селе болтают, то эти уж точно в курсе ваших веселий. А теперь слушай…
Рассказ деда длился минут двадцать.
– …Вот как-то так. Теперь бери своих и улепетывайте из этого локотства, и чем далее, тем лучшее будет.
– Куда, не посоветуешь?
– Ты, Хромой, как дите. Мне ведь магов надо будет обманывать. А смогу ли я то или нет… Лучше я не буду знать, куда пойдете. И помни, случится что с ним, я остаток жизни отдам, чтобы найти тебя.
– Почему я?
– Сам гадаю. Есть что-то в тебе… может, потому, что не врал ты ни разу. А я чувствам доверяю, еще ни разу не ошибся. Руку дай. – Мирант, задрав рукав на левом предплечье, снял кожаный браслет с золотым кругляшом, один в один как у Огарика, и стал завязывать его на моей руке. – У Огарика такой же, и ежели он снимет или там кто недобрый на золото позарится, то твой жечь будет, ну а если ты – так наоборот. Денег вот немного. – Мирант снял с пояса кошелек и протянул мне.
Отказываться я не стал – не в том сейчас положении.
– Чуть не забыл… – Дед резко махнул рукой, отвесив мне смачный подзатыльник. – Третий день хочу это сделать.
После меня дед инструктировал Огарика, это заняло еще минут двадцать. Что рассказывал дед, слышно не было, но паренек регулярно кивал головой.
– Ну? – спросил меня Чустам.
– К морю хочу.
Корм усмехнулся:
– Понятно.
