ниже… Коснулись, огладили, сжали…
– Эльвёр…
Глава 24. Валерий Бородин. Ставки сделаны
Когда викинги напали на криве, возбужденно дырявивших копьями мешки с травой, те сначала ничего не поняли. Увлеклись. Они попросту не видели, не заметили, что на них самих напали и чинят умертвия.
Криве стали бить по одному, а когда те опомнились, почуяли некий непорядок, было уже поздно. «Прибалты» закричали, заметались, но куда там… У викингов не забалуешь.
Решил сыграть в любимую игру хольдов и дренгов? Валяй. Но помни, что играть тебе придется по правилам этих самых хольдов и дренгов.
Жестким правилам.
Сыграли с разгромным счетом – шайка криве оставила вокруг костра больше двадцати трупов, а у викингов даже ни одного раненого! Но вот один боец пропал. Эваранди.
Именно пропал. Следопыты нашли его следы, увидели тех, кого Эваранди убил, а потом…
А потом Эваранди кинулся на убегавших криве, когда те отплывали на лодке, или же сами криве набросились на Костю. Дальше – непонятки. Если Эваранди убили, то на воде. Однако ныряльщики никого не нашли на дне вблизи поляны. Труп Эваранди не могло унести течением – кольчуга утянет под воду.
Это приободрило Валерку. По всему выходило, что Костян угодил в плен. Вопрос: куда ушел каюк с пленником?
Хродгейр недолго думал и послал кнорр вниз по течению.
Во-первых, по дороге. Во-вторых, там проживал старый знакомец Йодура Беловолосого – Чагод Шатун. В молодости они немало покуролесили, сражаясь бок о бок в дальних морских походах, а ныне Чагод осел, пацанов наплодил, завел себе настоящий грэнд[46] на берегу Непра. Лет двадцать они с Йодуром точно не виделись, но боевое братство – крепкая штука, куда прочнее родства.
Грэнд Чагода приятно удивил Йодура.
– О как! – хмыкнул он, оглядывая ладный частокол, из-за которого выглядывали добротные крыши… не изб даже, а… как их называют русы? Теремов!
Чагод вышел встречать одинокий корабль и взревел, как истинный медведь-шатун, углядев Беловолосого. Йодур спрыгнул на берег, и Чагод облапил старого товарища, стал тискать его и лупить по гулкой спине.
– Старый сивый тролль! – трубно ревел он. – Где ж ты пропадал столько зим?
– От тебя прятался, бешеный морж! – сипел Беловолосый. – Боялся, что придушишь!
– Га-га-га!
Когда Шатун малость притомился выражать радость встречи, к нему шагнул Хродгейр.
– У нас пропал молодой воин, зовут его Эваранди. Не встречал ли ты его? Следопыты говорят, что его взяли в плен криве…
– А-а! – воскликнул Чагод, будто вспомнив о чем-то.
Развернувшись, он велел привести какого-то Тайдо.
– Тайдо, сын Гинтовта, – тоже из криве, но не разбойник, а трудяга, – объяснил Шатун. – Давеча он рассказывал интересный случай… Да вот и сам Тайдо!
Светловолосый криве в заношенной и чиненой, но чистенькой рубахе, остановился, робея перед целым отрядом викингов.
– Тайдо! Подь сюды. Расскажи нам про того воина, что привез старый Тормейсо.
Сын Гинтовта приободрился.
– Это было в деревне Верхоталье, что выше по течению, – начал он повествование. – У пристани стояли корабли Эйнара Пешехода, уже готовясь отплыть. И тут приплыл Тормейсо на каюке, с ним были братья Конис и Бераусто. Они вывели на причал связанного воина, молодого, то ли из урман[47], то ли из варягов. Тормейсо пожаловался
