В какой-то момент бой сместился к терему и произошел перелом – славины дрогнули, стали отступать, уже не пытаясь нападать, а лишь обороняясь. И обратились в бегство.
Но двор не опустел. Викинги с варягами и сами изумились, обнаружив, что между ними и теремом выстроились конники.
Сильные лошади несли на мордах кованые маски, их крупы покрывали плотные кожаные попоны, в которых и стрела могла завязнуть, а в седлах восседали витязи – тяжелая конница.
Каждый из витязей был упакован в длинную кольчугу, колени и локти прикрывались наколенниками и налокотниками, а грудь защищал дополнительный панцирь из фигурных стальных пластин. Головы всадников украшали шеломы с пучками конского волоса, а лица закрывали кованые личины с прорезями для глаз.
Витязи сидели, набычившись, наклонив в сторону «сборной» тяжелые длинные копья. Последний рубеж обороны.
Северян они не шибко напугали.
Не опуская глаз, Халег наклонился над убитым славином, обтер меч о его рубаху, бросил клинок в ножны. Сделал два шага вперед и остановился, уперев руки в боки.
– Эй, княже! – гаркнул он. – Выходи! Разговор есть.
К Ведуну приблизился Кривой, тоже опуская меч в ножны.
За входом в терем послышалось множественное движение, после чего на крыльцо вышли два мордоворота, а уже за их широченными спинами возник великий князь.
Дир, несмотря на жаркую погоду, явился народу в расшитом кафтане, отороченном мехом, и в собольей шапке – положение обязывало.
Лицо у князя киевского было круглым и губастым, бородка лопаткой аккуратно подстрижена. Выпуклые глазки, словно от страха сбежавшиеся к курносому носу, лишали Дира не только величественного образа, но и мужской привлекательности.
И только голос у князя был хорош – густой, сочный баритон.
– Зачем вы пришли, – проговорил Дир, – и чего вы хотите?
Халег коротко поклонился, соблюдая нормы этикета.
– Здрав будь, князь! – сказал он. – Я послан Рюриком-конунгом, дабы исполнить давнюю договоренность – выстроить крепость Вусегард в шестнадцати верстах от Киева, выше по Днепру. Аскольд сам добивался того, чтобы Рюрик взял на себя такую заботу, поскольку Вусегард встанет на высоком холме как раз напротив переправы через Днепр и первым будет принимать на себя удар со стороны тех же печенегов или хазар. Однако, прибыв в Киев, мы встретили хозяев не гостеприимных, а кровожадных, алчущих нашей погибели.
– Не торопись с ответом, князь, – добавил Хродгейр. – Нас уже просветили, что это ты послал воинов, дабы истребить наших побратимов. Ты поверил сплетне о том, что варяги жаждут пролить твою кровь, для чего и явились в Кенугард. Эту ложь нашептал тебе Эйнар Пешеход – вот тот, кого я действительно хотел убить! Он обманул тебя, чтобы погубить нас чужими руками. Что ж, ему это едва не удалось.
Костя улыбнулся. А Хродгейр, оказывается, неплохой дипломат – он дал князю подсказку, как вывернуться из скверной ситуации, сохранив при этом лицо. И Дир ухватился-таки за спасительную выручалочку.
– Приходится признать, – сказал он, – что Эйнар-ярл оказался обычным обманщиком. Признаю свою ошибку. Я выплачу виру тем, кто пострадал от недоразумения. А Рюрик-конунг пускай будет уверен в моем расположении к нему. Договор о строительстве крепости Вышгород остается в силе, я сегодня же распоряжусь, чтобы собрали охочих людей, каменщиков и плотников, дровосеков и прочих. Ступайте с миром.
Халег и Хродгейр поклонились и отступили к своим. Витязи медленно подняли копья вверх, словно шлагбаумы, и северяне покинули крепость.
– Думаешь, сдержит слово Дир? – ворчливо спросил Йодур.
Халег кивнул:
– Сдержит. Хотя бы для того, чтобы не прослыть лжецом или человеком, не верным слову. С таким князем никто не станет уговариваться.
– Ну тогда ладно… Эваранди! Ну что? Нашли мы Эльвёр! Возвращаемся.
Сердце у Кости забилось. Он прекрасно помнил задание, данное ему Хранителем, и хотел его исполнить в точности. Даже варианты прикидывал. Пускай, к примеру, Хродгейр со всеми возвращается домой и забирает с собой Эльвёр, а он отправится дальше на юг.
Но в этом варианте крылись две трудности. Во-первых, пройти весь путь до Константинополя в одиночку невозможно – сто раз
