Плющ сразу заулыбался, чем немало подивил Мала. Он же не знал, что «кощун» радовался не скорому свиданию с божеством, а виду на Почайну, где медленно дрейфовали «Рататоск» и «Рарог».
Уходят, что ли? Да нет, людей на палубах совсем мало. Наверное, просто отводят корабли на другую стоянку, а весь народ гуляет на берегу. Свидеться бы еще с этим народом…
В крайнем случае можно оставить Эльвёр, а самому рвануть за подмогой. Костя об этом уже пошептался с девушкой ночью, на привале, и дочь Освивра согласна.
Вот только он не согласен. Ну не лежит у него душа ко всяким новым расставаниям! Хватит уже, нарасставались.
Кавалькада выбралась к Глубочице, как назвал эту речку Мал, проехала вверх до горбатого мостика – на противоположном берегу поднимался обрыв, но в одном месте кручу рассекал овраг. Туда-то и выходил мосток.
Он скрипел и трясся, но выдержал. По сырой балке, увязая в хрустящей гальке, кони поднялись наверх, и Мал свернул к недостроенной избе на пригорке, выглядевшей как форт.
В это самое время, огибая «форт», проскакали несколько конников, замыкавший обронил миндалевидный щит с намалеванным змием, но даже не оглянулся.
А потом появились догоняющие: Хродгейр, Йодур, Валерка…
– Наши! – закричала Эльвёр.
Конвойные забеспокоились, завертели головами, не зная, куда ж им податься, и лишь потом схватились за свои тесаки. Но было поздно – варяги не стали обзываться издали или стрелять из луков.
Не снижая скорости, они накинулись на служек Семаргла, щедро раздавая тычки и пинки, – двоих или троих конвоиров мигом стащили на землю и отметелили. Мал и помощник его, Свирид, попытались оказать сопротивление, и тогда их попросту зарезали.
– Здорово! – заорал Бородин. – Как жизнь?
– Да вот опять в полон взяли! – облегченно воскликнул Плющ. – Заночевали в пустой избе, а эти говорят – кощун! Это не приют, а святилище!
– Здравствуй, племяшка! – расплылся в улыбке Хродгейр.
– Здравствуй, здравствуй, дядечка! – завопила Эльвёр. – Как же я рада тебя видеть!
Заметно было, что варяги с викингами не успокоились, им надо было выплеснуть адреналин.
– Хродгейр, – возбужденно сказал Валерий, – князя Дира напугал Эйнар. Эйнара нет, но есть Дир, который и наслал на нас всех этих вояк.
– А Роскви прав, – проговорил Халег Ведун, тряпкой обтирая лезвие меча. – Надо найти этого Дира да спросить, какого… этого… ему надо.
– А заодно и виру стребовать! – тряхнул волосами Йодур.
Хродгейр задумчиво почесал в затылке:
– И где нам его искать, этого князька?
– Вон там, – указал Костя, – на Замковой горе! Туда ведет Боричев ток.
– Вперед! – гаркнул Хродгейр. Затем, бросив взгляд на безхозных лошадей, добавил: – По коням!
Варяги, как и викинги, не были хорошими кавалеристами. Если они и пользовались конями, то лишь для того, чтобы доехать до места битвы, а там спешиться – и вступить бой.
Северяне, проживая в краю озер и рек, лесов и скал, не могли стать конниками. Они были тяжелой пехотой – лучшей в мире, за что их и ценили те же ромеи, набирая в личную гвардию императора-базилевса.
Костя уже не чувствовал усталости, ему было хорошо и легко. Кругом свои, эти в обиду не дадут – сами кого хочешь обидят.
Ближе к горам Боричев ток сужался, а дома по сторонам его попадались все реже. Лишь за деревьями смутно проглядывали какие-то делянки да грядки.
На подъем пошел уже Боричев увоз. Замковая гора не поражала высотой, особенно тех, кто вырос во фьордах. Вот и крепость показалась.
Стены ее были устроены самым распространенным образом – строились два частокола, и пространство между ними забивалось камнями и глиной. Получалось весьма прочное укрепление – тараном такую точно не возьмешь, уж больно упруга.
Таран… Таран…
Образ стенобитной машины не зря мелькал в воображении Кости – он, как и все, прекрасно видел ворота крепости. Их
