стекло, из которого выросла башня, все в трещинах и сколах… И стена, на которой от пола до потолка висели экраны.
Не существовало карты Ада.
Слишком быстро менялся рельеф. Нижний мир был менее материален, чем Земля. Он был… хаотичен. Имелось несколько стабильных точек, где Граница была тоньше и близость к Земле диктовала свои условия. Но в остальном… Там, где гладь озера не нарушалась столетиями, мог появиться активный вулкан, войдя в лес, можно было обнаружить, что бредешь по пустыне. На лекциях это объяснялось низким коэффициентом террафактора, то есть пониженным содержанием магии, чьим источником была Земля как стихия. У нас на Земле больше всего было Воздуха (к слову, о правильно подобранных названиях), прародителя, если можно было так сказать, даймонов, – но любой магии хватало. Здесь, в самом мире, в его морях и скалах оставался только Огонь. Потому Хтон и сам был переменчив, как пламя.
Поэтому никто никогда не мог нарисовать карту Ада. Однако я смотрела прямо на нее.
– Как? – спросила я, почувствовав запах нарциссов.
Диз, на поиски которого отправился Данте, бросив меня посреди полупустого опенспейса, остановился справа, скользнув взглядом по невысохшим волосам. Я побоялась их сушить – опыт уже показал, что магия в Аду в моем случае становилась непредсказуемой.
– Дроны. Лучшее изобретение человечества в двадцатом веке.
Я обернулась. Было в его голосе и мимике что-то… что, будь он человеком, я бы назвала очарованностью.
– Дроны? Серьезно? Даже не пенициллин?
Диз пожал плечами. Ну да, какое дело демону войны до антибиотика, спасшего миллионы жизней. Вот оружие… Невидимое человеческому взгляду, незаметное в чистом, по-южному голубом небе. Способное в любой момент стереть с лица земли все, что ты когда-либо знал… Я поежилась. Извините, но красоту оружия я оценить не в состоянии.
– И никто не против, что над их головами летают машины для убийства?
– Беспилотные аппараты для дистанционного наблюдения местности, а также анализа и оценки динамики ее изменений, – поправил меня он. Только будь я проклята, если поверю, что они не начинены ничем опасным. – Но ты права, факт, что большинство наместников застряли в Средневековье и слабо представляют себе, что это такое, облегчает задачу во время переговоров.
На наших глазах в левом нижнем углу земля пошла трещинами, пропуская рвущуюся на поверхность горную гряду. Один за другим острые пики взмывали вверх в режиме реального времени.
– Крис?
Никто не отозвался, и Диз постучал сидевшего в крайнем ряду парня с блондинистым ежиком по плечу. Тот откинулся на спинку кресла и с удивлением посмотрел на нас. На меня. Я подавила в себе желание спрятаться за Дизом. С момента моего появления в офисе (а иначе назвать это помещение язык не поворачивался) мне уже досталась щедрая порция полных любопытства взглядов от всех сотрудников, кроме сидевшего в противоположном углу трехголового подобия осьминога, разговаривавшего по двум гарнитурам сразу. Но настолько откровенно меня никто не рассматривал. Блондин снял наушники и повернулся к Дизу.
– Что?
Диз кивнул на экран.
– Отправь кого-нибудь взять пробу. Если это надолго, зафиксируй и разошли обновление по сети.
– Сделано уже, – он нахлобучил наушники обратно и вернулся к поделенному пополам монитору ноутбука: на левой стороне повторялось изображение со стены, по правой шел боевик.
Все выглядело так буднично и обыкновенно… Но не это было странным. Парень потянулся к стоявшей на самом краю заваленного бумагами стола кружке и попытался не глядя отхлебнуть из нее. Промахнулся, увлекшись картинкой; сам себе дал краем кружки по зубам и, скривившись от боли, потер челюсть.
Крис не был демоном.
Дело было не только в отсутствии хищной грации, с которой передвигались представители кругов. От него веяло теплом. Слабым, но не было ощущения холодного ветра в закрытой комнате.
– Что случилось?
Задумавшись, я не сразу сообразила, что Диз спрашивал меня.
– Мне нужно тебе кое-что показать.
Демон равнодушно посмотрел на тубус в моих руках и сверился с планшетом.
– У меня сейчас встреча. Ты способна молча посидеть полчаса или мне зайти к тебе после нее?
Выбирая между комнатой, чья пустота нервировала меня так же сильно, как общество Данте, и беспардонным разглядыванием я
