Не теряя времени, я дернула входную дверь, но она оказалась заперта. Стараясь не смотреть на корчившегося мужчину, бросилась в соседнюю гостиную, а оттуда на кухню, в доме моих родителей так можно было выйти на задний двор. Кухня пустовала. На разделочной доске лежали шинкованные овощи, на очаге остывала кастрюля с недоваренным супом. Кухарка словно на минуту вышла за солью и забыла вернуться.
В противоположном конце кухни действительно имелась дверь, но за ней пряталась кладовка. На полу с кляпом во рту, связанная собственным фартуком, истерично мычала повариха.
– Матерь божья! – воскликнула я, отшатнувшись от неожиданности. – Я помогу.
Рискуя собственной головой, я вытащила кляп, но вместо благодарности услышала надрывный вопль:
– Пошел вон, уродец!
– Ясно, – пробормотала, невольно копируя непередаваемые интонации Ветрова, когда ему что-то приходилось не по вкусу, и затолкала тряпку обратно служанке в рот. – Проорала ты свое счастье, дура.
– Руки подними и вставай. Медленно, – раздался за спиной голос Лори.
Очень медленно я выпрямилась, подняла над лопоухой макушкой руки. Широковатый рукав лениво сползал, открывая завитки браслета, обхватившего по-девичьи тонкое запястье.
Я повернулась и обнаружила посреди кухни Богдана в разодранном коротком халате. Вид у него был столь дурацкий и ошарашенный, что мне стало смешно. Совершенно ошеломленный, он опустил самострел.
– А я думала, что ты выстрелишь, – хмыкнула, засовывая руки в карманы. – Привет, Истомин.
– Когда он это сделал с тобой? – процедил брат. – Веда! Когда Ветров втянул тебя в это?
– Ты имеешь в виду охоту за Магическими узами? Слышала, что вы конкуренты? – Я пожала плечами: – Ваш орден приговорил меня к смертной казни. Ты убьешь меня?
– Ты рехнулась?! – Он расставил руки и невольно махнул самострелом.
– Истомин, мне правда любопытно. За что ты проголосовал, когда они предложили меня укокошить?
– Дурында! – прорычал брат, пытаясь схватить меня.
Я ловко отскочила, нас разделил очаг. Богдан дернулся в одну, потом в другую сторону, словно мы впали в детство и играли в догонялки.
– Остановись уже! – рявкнул он. – Иди сюда!
– Чтобы ты снова попытался меня убить?
– Снова?! – Богдан поперхнулся. Из его голоса, наконец, исчезла женская тонкость, и возвратился знакомый тенорок. – Ты рехнулась? Я тебя не пытался убить! Какого беса ты себе навыдумывала? Почему ты молчишь?
– Ты мне подлил сыворотку правды! – огрызнулась я и бросилась вон.
Шаг оказался стратегически неверным. Богдан нагнал меня в два прыжка и схватил за шкирку. Лучше бы мы продолжали кружить возле очага, а там, глядишь, мне удалось бы перевернуть на него кастрюлю с недоваренным супом.
– Не смей к нему приближаться! Он не тот хороший парень, которому стоит доверять! Он перетрахал…
– Истомин, заткнись! – рявкнула я и хорошенько вмазала ему по голой голени носком ботинка. Он, конечно, взвыл от боли, но все равно меня не выпустил. – Мы с ним не спали, хотя мне очень хотелось.
– Он к тебе прикасался?! – взревел брат.
– Конечно, он ко мне прикасался и не только прикасался! Я давно не девственница, чтобы краснеть при виде голого мужчины! Я до сих пор жалею, что ничего не было!
– Он тебе нравится?
– Господи, Истомин, прекрати задавать вопросы! Я не могу не ответить, а моя постель тебя никак не касается!
– Отвечай! – Он встряхнул меня.
– Я влюблена в Ратмира!
Признание, вырвавшееся под действием магии, ошеломило нас обоих. Я прижала руки к губам, отчаянно желая запихать слова обратно в рот. У Богдана странно задергался мускул на щеке.
– Веда, ты шутишь?
– Нет.
– Я убью рогатого мерзавца! – Голос прозвучал зловеще.
И в этот во всех отношениях трагический момент щелкнул замок на входной двери.
