– Что-то про видимую связь и какие-то проталы, – пожимает плечами тот.
– О какой помощи просишь, Кощеюшка, не пойму что-то, – хмурит брови братец.
– Научить меня всему, что сами можете и что я сам раньше мог. – Собеседники в очередной раз недоуменно переглядываются, и я уточняю на конкретном примере: – Ну, например, захочу я поговорить с тобой, Вий, находясь в своих владениях, и как мне это сделать?
– Так поговори, ежели восхотелось, – пожимает плечами тот.
– Ладно, – временно сдаю позиции, – тогда так: ты находишься в своих владениях, я – в своих. Тебе восхотелось что-то мне сообщить. Что будешь делать?
– Весть пошлю, знамо.
– Ага, вот я сейчас выйду из избы, а ты пошли мне весть, – сказав, вскакиваю со скамьи и быстро выхожу на крыльцо.
Через несколько мгновений подбегает низкорослый макурт и, аккуратно обойдя меня, протискивается в дом. И тут же выскакивает обратно.
– Владыка Вий шлет тебе весть, владыка Кощей, – сообщает он гудящим басом.
– Какую? – спрашиваю разочарованно.
– Владыка Вий просит тебя вернуться к столу, владыка Кощей.
– Свободен, – отпускаю макурта и возвращаюсь к соплеменникам. Теперь решаю обратиться к Лешему.
– Лех, ну вот когда я восстал и ко мне прилетела Яга, ты рассказывал нам о безобразиях, которые учинила в лесу Иванова дружина, помнишь?
– Нешто я память потерял? Помню, знамо.
– А как ты это делал?
– Как делал? А ротом и делал. Как же еще? Я и посейчас ротом говорю.
Задерживаю дыхание и мысленно считаю до десяти. Наконец, выдохнув, делаю новую попытку:
– Я не о том спрашиваю, как ты говоришь, а о том, как смог связаться с нами, находясь в своих владениях?
– Чем связаться? – Белобрысые брови поднимаются в искреннем изумлении.
И-и-и – раз, два, три… Выдох. Новая попытка:
– Вот я сейчас выйду на крыльцо, а ты, не поднимаясь со скамьи, увидь меня и скажи что-нибудь. – И я снова выхожу из избы.
И снова к крыльцу спешит тот же макурт. Но теперь он держит перед собой наполненную водой шайку. Из избы он выходит с пустыми руками. Мне на этот раз не передает никакой вести, а просто молча удаляется.
И тут же, заставив меня вздрогнуть, в воздухе начинает мерцать круглое, размером с таз марево, которое быстро проясняется, превратившись в экран, откуда смотрит несколько удивленный Леший. Через плечо блондина заглядывает не менее удивленный Вий.
– Что ты хочешь услышать, Кощей?
Не отвечая, бросаюсь внутрь и вижу обоих перволюдей склонившимися над принесенной макуртом шайкой. Тоже заглядываю в нее. В застывшей, словно идеальное зеркало, воде видны все мы трое. Леший с Вием смотрят на мое отражение. Соответственно, их отражения смотрят на меня. Несколько долгих секунд молча пялимся друг на друга. Но вот блондин крепко зажмуривает глаза, и зеркало превращается в обычную воду, по которой пробегает рябь от нашего дыхания.
– Во-от, – протягиваю облегченно, сажусь за стол и зажевываю пережитое волнение пирожком с лесными яблоками. – А ты, Вий, так можешь?
– Знамо, могу. Кто ж такое не может?
– Допустим, я не могу. Чего ж тогда весть через макурта передал?
– Дык ежели ты на крыльце стоишь, проще с вестью слугу послать, нежели малый призыв творить. Оно и призвать недолго, но чистой воды под рукой не оказалось.
– Короче, братцы, запамятовал я, как этот самый малый призыв творить. Напомните, а?
– Чего ж проще-то? – начинает объяснять Леший. – Ладонь над водной гладью простираешь, глаза закрываешь и призываешь образ того, кто тебе нужен. Ежели он от призыва не закрылся, образ тут же и оживет.
– А ну-кась… – Пододвигаю к себе шайку, опускаю над ней правую ладонь, закрываю глаза и старательно пытаюсь воссоздать образ Яги. Несколько раз приоткрываю один глаз, чтобы взглянуть на воду. Бесполезно. Вспотев от напряжения, разочарованно открываю глаза и со вздохом говорю: – Ничего не получается.
