Уже в дверях настоятель окликнул меня.
— Прашнартра, — спросил он, — зачем тебе мальчик?
Я пожал плечами.
— А кому я что хорошего в этой жизни сделал? Годы уже преклонные, детей нет, хоть об этом охламоне позабочусь. Все равно монах из него вышел бы никакой, а я к парнишке привязался.
«Никакой монах» прилетел ко мне как ужаленный почти сразу после трапезы, когда я неторопливо разбирал свои невеликие пожитки, размышляя, что с собой прихватить, а что мне больше и не пригодится никогда.
— Брат Прашнартра! Брат Прашнартра! — Мелкий рыжевато-русый вихрь чуть не снес дверь с петель.
Да что ж это все повадились ко мне без стука врываться последнее время? А вдруг я тут какую грешницу приватно исповедую?
— И вовсе незачем так орать, я тебя прекрасно слышу. Ты чего такой взъерошенный?
— Помнишь, ты говорил, что брат царя Кагена в монастырь ушел? — выпалил парнишка. — Так вот, он в наш монастырь ушел, оказывается!
— Да ты что? — хмыкнул я.
— Так ты не знал?
— Ну, мне, по крайней мере, никто никогда этого не рассказывал, — ответил я абсолютную правду.
— Так вот, — взахлеб продолжил просвещать меня Тумил, — князья-то, оказывается, приехали его на царство звать. И он согласился!
— Никак не могу сказать, что его за это порицаю, — ответил я, продолжая отделять нужное от того, что подарить не жалко.
— И сегодня он сложит свои обеты и уезжает!
— Скатертью дорога, — флегматично ответил я. — Из-за его отъезда лично я и слезинки не пророню.
— И он назначил меня царским стремянным, вот! А настоятель и хранитель Реликвии отпустили и дали свое благословение! — Голос мальчика, переполненный восторгом, вдруг стал тише и печальнее. — В общем, я того, брат Прашнартра… Попрощаться пришел. — Он шмыгнул носом и совсем уж тихо добавил: — Я скучать буду. Честно.
Кажись, Лисапету первый раз в жизни хоть кто-то сказал, что будет тяготиться его отсутствием… Хотя нет, вру. Матушка обещала скучать, когда он с братцем в монастырь уезжал. И все.
— Посмотри на это с другой стороны, — мягко улыбнулся я парню. — Теперь тебя точно не будут именовать Крипва-шму-ньи- прахтва-труждру-преваши-прукавирт-виртра-транью-мохвирикорду-пророхри-мукваджа-мимисома.
— Ты же говорил, что это шутка!
— А вдруг нет? — сощурился я.
Несколько мгновений мальчик возмущенно сопел, а затем уткнулся лбом мне в плечо и пробормотал:
— Береги себя, брат Прашнартра, не ходи рыбачить с ночевкой. Старенький ты уже, — еще раз шмыгнул он носом и был таков.
Прослезиться от избытка чувств, что ли?
Перед обрядом я успел еще зайти в библиотеку и презентовал в фонды брата Шантарамки будущий монастырский бестселлер. Рыбку-то покушать любят все, а ловить ее тут мало кто умеет. Библиотекарь новым форматом издания шибко вдохновился и битый час обсуждал со мной перспективы распространения фолиантов среди паломников. Я ему идею блокнотиков для записей (с монастырской символикой, как иначе?) еще подкинул — все равно быстро сами додумаются, так чего скромничать-то? Прослыву напоследок рационализатором и изобретателем!
Ну а потом уже и на малое прещение, в Чертог Смерти пошел. Чтобы однажды уже умершего для мира царевича Лисапета он отпустил обратно.
Да, Смерть тут мужик. Судя по легендам и сказаниям, не лишенный чувства юмора и самоиронии. Я, когда в память приходил и припомнил некоторые мифы с его участием, моментально начал искать на карте мира город Анк-Морпорк или еще какие Овцепикские горы, больно уж на книги Пратчетта кое-что оказалось похоже. Что-то сэр Терренс про этот мир, похоже, знал, иначе объяснить схожесть некоторых легенд с книгами про Плоский мир никак не получается. Сказка про ученика Смерти, например, тут очень даже популярна, да и внучка Мрачного Жнеца, если верить преданиям, до сих пор среди смертных ходит.
Не, ну так-то я точно знаю, что ангел смерти — это вовсе не костяной остов в черном балахоне и с косой, но вообще, по личным ощущениям, на мужчину все же похож. Хотя пес их, этих потусторонних, знает-то на самом деле — есть у них какие-то
