Кажется, с моим стремянным младший царевич поладит — два сапога пара.
— А это его дорожный возок, — пояснил я. — Но, думаю, мой кот не будет возражать, если вы его транспорт немного украсите.
— Ага… А он прямой царский вассал или владетельный? — В глазах мальчика появилась задумчивость.
О-го-го! Ничего себе ребенок вопросы задает! Разница-то довольно существенная, поскольку прямой вассал — это князь, который сам, ну или через предков, получил землю в кормление от царя и лично обязан короне службой. Владетельный же мало того что крупный лендлорд (прямому вассалу в теории тоже многими землями владеть не запрещено), но и монарху ничем не обязан. Даже личной службой — лишь в силу присяги выставляет на войну определенное количество бойцов под царские знамена, необходимый минимум… Ну, это тоже чисто в теории — на деле-то выкладываются по максимуму, и дабы покичиться силой один перед другим и потому что доля в добыче прямо пропорциональна числу бойцов.
Но так-то владетельный — это потомственный аристократ, старая знать, обладающая не только ограниченным правом законодательной и судебной власти (владетельный князь на своей земле является органом апелляционного суда до царя, а вот наместник провинции — нет), но и правом иметь своих собственных вассалов. Кланом, так сказать, со своей структурой и кучей сложностей в процессе как престолонаследия, так и земледержания между родичами правящего князя.
И земли свои владетельный ни от кого никогда не получал — они исстари его или взяты на копье. Вот того же Латмура взять — я не смогу сделать его владетельным, хоть тресни, если просто завоюю ему кусок земли и отдам в наследственное владение, — придется исхитряться, формально сдавать ему войска в наем. Это с князьями-генералами проще, они уже члены Совета, но и для них, дабы иметь права голоса за вновь полученные земли, придется провернуть нечто схожее.
И кроме «бородатого права» есть просто целый ряд менее бросающихся в глаза привилегий ашшорского боярства перед служивыми дворянами. В украшениях и эмблемах — в том числе.
Умненький сыночек у Валиссы растет, умеет правильные вопросы ставить.
— Князь-союзник. — Ну, присягу ж кот мне не давал, я точно знаю. — Самостоятельный. Будет немирных мышей бить, когда войдет в совершенные лета.
— Ого… — Юный царевич озадаченно почесал в затылке. — Ладно, Асир придумает чего-нибудь, он в княжьих знаках хорошо разбирается. Я пойду тогда?
— Иди, — разрешил я. — Только не забудь корзинку с песком организовать. Если Князь Мышкин начнет пол царапать, словно копает, и пищать, посади в нее.
— Я понял, — коротко сообщил малец.
М-да. А вот в его годы Лисапету доверь кто котенка… Бедное животное.
— Царевна, — едва мальчик вышел, я вновь обратился к Валиссе, — вы уже полностью готовы?
— Практически. — Она поднялась, прошла к столику и надела массивную золотую диадему с шехамскими волками в узоре. — Теперь готова полностью.
Коронная ценность, знак и символ суверена Шехамы. Не знал, что она еще цела, думал, Валиссу новоделом венчали.
— Тогда… — Я вдруг снова почувствовал себя молодым, бодрым и полным сил.
Резво поднявшись, я приблизился к ней, отвесил куртуазный поклон и протянул руку, словно и не старый монах, а юный кавалер. Откуда что взялось?
— Позвольте сопроводить вас на Совет. И покажите, чего стоит настоящая княгиня Шехамы, всем этим шутам, которые смели ни во что не ставить царевну Ежиного Гнезда.
— О, можете в этом не сомневаться, Лисапет.
На губах Валиссы появилась предвкушающая улыбка, и мне стало даже немного жаль ее врагов. За годы брака обид у Шехамской Гадюки должно было накопиться много, а мне, хочешь или нет, придется мать наследников поддерживать, если не желаю после себя оставить раздрай, ненависть и войну гражданскую.
К залу заседаний Совета князей шли через весь дворец, почти торжественно. Впереди — Латмур и Касец, за ними, в паре шагов, мы с царевной, от нас по бокам еще четверо Блистательных и остальные гвардейцы сзади, колонной по трое. Пафосно так двигались, гремя броней, сверкая блеском стали…
Едва успели. Слуги уже затворяли двери Совета, когда их остановила могучая длань Железной Руки.
— Что вы себе позволяете, Латмур, князь Девяти Столбов? — раздался изнутри чей-то возмущенный голос.
— Прошу извинить меня, владетельные. — Капитан посторонился, Касец занял место у противоположного косяка, и в зал прошествовала Валисса.
