прислуга, проворачивая огромные винты боевой части, сажая на место снаряжённые и залитые воском затворы.
– Готово! Готово! Готово!.. – понеслись рапорты команд.
– Заряд восковой! Закатывай!
Вот оно, страшное оружие славов. Снаряд взорвётся в воздухе, рассыпая сотни готовых пуль, которые уничтожат всё, что находится под ними.
– Готово! Готово! Готово!..
Дар ощутил лёгкую дрожь в пальцах, стиснул крепче рукоять левого парного меча. Начинается! Воинский хмель заставляет кипеть кровь. Но… Нельзя. Нынче он не простой обоерукий, а воевода. Тот, от трезвой, незамутнённой головы и верных решений которого зависит сегодня судьба империи, всех славян и многих-многих других людей. В том числе тех, кто сейчас должен умереть во имя высшей цели.
– Огонь с двухсот саженей! Выбирать цели самим!
Задвигались хоботы огнебоев, закрутились механизмы наводки. Начали набирать скорость баржи с воинами, поставившие дополнительные мачты и даже посадившие на вёсла гребцов. Пусть они и неуклюжи, но по тысяче человек на каждой возить можно. Когда враги смешаются под огнём пушек, тогда и должны ринуться воины империи добивать мелкорослых врагов.
Всё ближе и ближе берег, уже можно различить узкоглазые жёлтые, с оттопыренными ушами лица, перекошенные от гнева. Нелепые пышные доспехи, в которых невозможно двигаться, уродливые маски, украшенные кабаньими клыками. Кричат, трясут своими никчёмными железками, они что, думают, здесь им скоморохи представление давать собрались? Двести саженей!
– Огонь!
БАХ! Бах! Бах!.. Все десять огнебоев, направленные по фронту, калибром с большую тыкву, враз выдохнули пламя, и сразу двулодник накренился, идя вдоль берега. И тут же снова: Бах! Бах! Бах! Это бортовые пушки, калибром поменьше, зато их не десять, а три десятка! И бьют они восковыми разрывными зарядами, а первые уже достигли намеченных целей. И… Трах-тарарах! Трах! И визг тысяч круглых пуль, слышный даже после грохота огнебоев, и вскипает земля, валятся на землю мертвецы, словно детская плотина на весеннем ручье, построенная из песка и не выдержавшая водяного напора. Те, что на берегу, замерли, не в силах понять, что происходит, а двулодник уже отходит в сторону, совершая почти мгновенный разворот, чтобы пушки второго борта ударили по пока ещё сбитой в кучу армии… И грохочут, выбрасывая языки пламени, заставляющие на миг вскипать само море, вновь большие огнебои, нацеленные уже чуть дальше. Туда, куда не достали пули первых восковых зарядов.
Всё рассчитано точно и отработано не на одних учениях. Не зря пушкари всю зиму жгли своё зелье и заряды практически без перерыва, расстреляв их не одну тысячу каждым полком и кораблём. Потом с заводов пришли новые орудия, заменившие расстрелянные стволы. Да здравствует стандартизация! Просто проверили огнебои парой стрельб, убедились, что бьют точь-в-точь как прежние, – и отдых. Перед походом.
Бах! Бах! Ба-бах! И груды тел на зелёном когда-то поле, человеческих и конских, и ручьи алой крови, медленно пробивающие себе путь к морю. И по-прежнему страшный огонь с кораблей, где каждый подходящий к берегу по очереди боевой двулодник бьёт из своих огнебоев всё дальше и дальше в глубь великанского острова. На две версты способен послать ядро тяжёлый крепостной огнебой, а начали палить с двух сотен саженей. Им из луков не достать, а огненного боя не имеется.
Вот отвернул последний из боевых кораблей, образовав некий коридор, по которому несутся с невиданной до сего дня скоростью огромные транспортные корабли, разогнанные ветром и своими махинами. Пусть долго разводили пары в котлах, но когда пришло время – показали себя паровые двигатели лучше некуда.
Ш-ширх! Выползает на алый окровавленный песок первый транспорт, и его широкий нос отваливается, образуя огромную сходню, по которой плотной стеной двигаются уже построившиеся заранее воины. Это – тяжёлые пешцы старого строя. Они ощетиниваются стеной ростовых щитов, на плечи товарищей вторая линия кладёт могучие копья. Секироносцы обнажают свои жуткие машины для шинкования ближнего своего на кусочки. Воины нового строя, вооружённые ручными огнебоями, пока собираются на самом плоту. Тот высок, и в случае невероятного, если пешцов сомнут, они смогут поддержать своих соратников огнём. А плот послужит укреплением, в котором гораздо удобнее отбиваться, чем просто на земле.
Тресь! Ширх! Второй гигантский транспортник, зацепив первый самым краем, так же вылетает на берег. Всё. Сейчас все, кто находится на новых кораблях, сойдут на берег. Истопники между тем поднимают давление в котлах до предела, чтобы сразу же освободить место для остальных огромных судов.
Первая тысяча на суше. Остальные на подходе.
Пора! Вскидывает вновь меч князь-воевода Дар Соколов. Снова гремит барабан войны, выбивая короткий приказ:
– Вперёд!
