– Как тебе?
Оглядел Добрыня одну руку, другую, плечи пощупал. Вроде всё то же самое, но силы в нём… Кажется, сейчас прорвёт телесную оболочку, вырвется наружу и спалит весь луг.
– Не перестарался ты, брат? – прогудел Перун, озабоченно глядя на слава.
Но усмехнулся Солнце:
– В самый раз. Чтобы и потомкам его хватило. Но хватит подарков. Забирай женщину, слав, и живи с ней как подобает. Выполни её просьбу…
Кивнул Перун в подтверждение приказа, а то слав уж засомневался – только явился, а уже командует…
– Возьми инков под свою руку.
– Хорошо. Но без вече и Совета…
– О них забудь. Ты – князь державы. Глава её. Отныне так будет. Мы, Троица Жизни, так решили, – громыхнули все три бога разом в один голос.
Спохватился князь:
– Сделаю, как вы велите. Но вот с ней… Не подавит она меня? Не подчинит своей силой колдовской?
Рассмеялся Перун, улыбнулся Маниту, весело растянулись губы Солнца.
– Ты благословение от Троих получил. Так что бери, слав, женщину и благодари нас за неё. Будет она тебе верной, послушной и умной супругой. Береги её. Понял?
– Сделаю, Трое.
– Ступай. Нам тут побеседовать надо… – И вновь Перун улыбнулся лукаво. Махнул рукой…
…Добрыня очнулся. Приснится же… За окном темно. В покоях тоже, и никого… Боятся помешать князю? И вдруг понял, что не один. Больше того – тот, второй, рядом с ним лежит. В постели… Не веря себе, коснулся осторожно рукой, ощутил высокую девичью грудь, что чуть вздрогнула и напряглась…
– Ольмо?
Тихий всхлип-ответ на его вопрос:
– Это я, муж мой, богами данный…
Глава 16
В дверь забарабанили. Зло. Настойчиво. Добрыня взлетел с кровати мгновенно, привычно быстро оделся, рявкнул:
– Кто?
За дверью не ответили, но створки тут же распахнулись, и в комнату влетели, освещая её светильниками, поскольку было темно, четверо: двое гридней и двое инков. Те-то откуда – успел удивиться князь, прежде чем первый из незваных гостей взмахнул своим шестопёром. «А вот это плохо», – единственное, что успел подумать мужчина, привычно уходя в сторону и нанося встречный удар вытянутыми пальцами в глаза. Меднокожий взвыл от неожиданности, но было поздно. Мокро хлюпнуло, и тот, выронив оружие, схватился за окровавленные глазницы, из которых потекла кровавая жидкость.
– Айру! – рявкнул гридень, вытаскивая меч из ножен, и тут же хлюпнул – ногой князь отшвырнул его в сторону, добавив подхваченной на ходу табуреткой добротной славской работы.
Далее всё было на одних рефлексах: тело изогнулось, уходя сразу от двух ударов, распластываясь в воздухе и пропуская дубину поверх, а второй меч понизу тела. Скрючившиеся в когти руки вытягиваются вперёд, рвя податливое горло, а ноги выстреливают назад, откидывая одетого гриднем врага. В мокрой от крови руке дубина старается выскользнуть, но… Сухой треск лопнувших позвонков, брызжет жижа мозгов от смятого нечеловеческим ударом черепа… И Добрыня оказывается вновь возле ложа, на котором, прикрыв простынёй тело, сидит с поражённым лицом Ольмо.
– Ты цела?!
Девушка слабо кивает. Удерживая изо всех сил ладошками рвущийся наружу крик страха. Мужчина на мгновение ласково касается тыльной стороной ладони её бархатной щеки, затем подбегает к двери, осторожно выглядывает – никого. Что за… Вот же! Ладно, у него одежда имеется. А во что одеть жену? Ни ниточки!.. Спохватившись, открывает шкапчик, срывает с полки порты и рубашку. Исподнее? Плевать. Сейчас не до этого! Обернувшись, бросает бельё девушке, сам сдёргивает со стены кольчугу и оружие. Вот это его меч! И сейчас кому-то не поздоровится!
– Ты чего, жена?! Одевайся! Сейчас не до платьев! Враги.
Позади едва слышное шуршание хлопковой ткани. Слышен свист кожи. Оборачивается – Ольмо выдёргивает ремень из петель доспехов мёртвого гридня, подпоясывается. Верно. В его одежду две таких, как она, завернуть можно. Невольно губы расплываются
