уничтожили их технику и добрую четверть воинов, высадившихся с кораблей, которые сразу ушли обратно, арабы больше не предпринимали ничего против крепости, если не считать плотного кольца, обложившего её стены вне досягаемости выстрела из лука. Чего они тянут? Воды в колодцах в избытке. Продовольствия – тоже. Роют подкоп? В сплошной скале? Но все слухачи, размещённые в подвалах, в один голос утверждают, что ничего похожего на такие работы не слышно. Тогда что? Ответ только один: помощь. Не зря их флот так быстро отчалил – они пошли за подкреплением. Сейчас на берегу около семи тысяч человек. Против пяти в крепости. Штурмовать бесполезно. Стены дают не то что паритет сил, а даже превосходство. Значит, арабы действительно ждут подмоги. Пусть ждут. Скоро должен прийти флот державы за переселенцами и тамплиеры, которые их привезут. Тогда можно будет ударить по врагу и навсегда отучить их соваться к славам.
А пока вернулись те девять кораблей, что всегда находились в крепости. Правда, всего девять. Десятый взорвал сам себя, когда не смог отбиться от абордажа. Значит, обеим сторонам остаётся только ждать. И здесь преимущество у славов: воины крепости, пользуясь тайными ходами, могут совершать вылазки, уничтожать одиночных бойцов, запасы продовольствия осаждающих. Да мало ли как…
…Каждую ночь исчезали часовые. По три, по пять человек. Дошло до того, что воины отказывались выходить на посты меньше, чем по десятку. Ибн Тумарт рвал и метал, но ничего не мог поделать – штурмовать крепость с оставшимся у него количеством воинов равносильно самоубийству. Вот когда корабли привезут все пятьдесят тысяч, тогда он поговорит с защитниками по-своему. А пока – только ждать.
Он взглянул на распростёртое перед ним тело с небольшим топориком во лбу. Метали его чужаки на удивление далеко и метко. Никогда пророк не видел такого оружия. Чуть изогнутая рукоятка с ярко-красным цветом древесины, покрытая неизвестной резьбой. Прямые значки на ней… Повинуясь знаку, воин выдернул топор из лба убитого, которого тут же унесли хоронить, вытер полой халата, подал с поклоном повелителю. Тот взял, подивился немалому весу, попробовал, достав кинжал из настоящей дамасской стали, построгать деревянную кровавую рукоять – тщетно. Лишь крошечная стружка упала на камень под ногами. И лезвие… Слегка синеватое, блестящее, тщательно отполированное настолько, что в его отражении Мухаммад чётко различил своё лицо.
Скрипнул зубами. Когда же?! Когда придут корабли? Они должны были вернуться три дня назад, а их до сих пор нет! Азраил на их головы!
Темнело. Вспыхнули костры. Проклинали судьбу неудачники, которым выпало сегодняшней ночью заступать на пост. Ибн Тумарт встал на колени на расстеленный коврик, обратил лицо к Мекке. Склонил спину, затем вновь поднялся, вознёс кверху руки, вышел из шатра и закричал, как подобает святому:
– Бисмиллахи рахум!..
…– Великий! Проснись!
Рука сама скользнула к лежащему под боком кинжалу, но её перехватили, и незнакомый голос шепнул:
– Великий, не изволь гневаться, но дело не терпит отлагательств. Пришли важные новости.
Мгновенно вспыхнувший было гнев исчез, и Мухаммад порывисто приподнялся на локте:
– Флот?
– Да, великий. Но это не всё: по пути сюда мы перехватили караван храмовников, великий.
– Тамплиеры?!
– Да, великий. Они везли сюда рабов. Много рабов.
– Кто они?
– Прости, великий… Я не понимаю…
– Откуда рабы?!
– Русские, великий.
Махди расплылся в улыбке.
– Я подозревал… Я чувствовал, что это… – Простёр руку к крепости за горами. – Это не западные варвары! Ладно, продолжай.
Гонец снова зашептал:
– Мы доставили рабов в наш город, великий, а на корабли тамплиеров погрузили своих воинов. Сейчас здесь вся армия, великий. А меня послали вперёд известить тебя, великий.
Словно удар молнии потряс ибн Тумарта:
– А сохранилось ли вооружение тамплиеров?
– Да, великий! Его в избытке на захваченных коггах.
