Если мужчины умны, у каждого народа это проявляется по-разному. Если с мозгами наблюдается напряжёнка, то выглядит это у представителей всех народов одинаково некрасиво. Особенно если оценивает женщина, сама наделённая интеллектом немного повыше среднего.
Инициатива мужа «давай купим ещё одного слугу для работы по хозяйству» обернулась появлением в доме подростка лет примерно двенадцати, непонятного происхождения и весьма сомнительных умственных качеств. Нет, если отдать ему чёткий приказ в стиле «от сих до сих», будет выполнять беспрекословно, как машина. Но не дай бог возникнет нештатная ситуация, ступор и тупой взгляд оловянных глаз обеспечены. Парнишка откликался на имя Ши, но Яна крепко подозревала, что это кличка, данная предыдущими хозяевами. А в сочетании с «выдающимся» интеллектом эта кличка могла означать только «камень». С виду подросток был похож на помесь ханьца с европеоидом, но к каким именно народам принадлежали его родители, он сам понятия не имел, а определить на глаз было проблематично. Более того, его реакция на любой резкий жест или громкий звук заставляла подозревать прежних хозяев в регулярных побоях убогого: Ши моментально грохался на колени, тыкался лицом в землю и начинал тоненько и жутковато скулить, совершенно теряя человеческий облик.
Зато стоил дёшево, тут ничего не скажешь.
Со двора доносился размеренный скрежет камня по чугуну: Ши с присущей ему основательностью надраивал котёл.
Яна с детства ненавидела этот звук. Всё могла спокойно перенести – хоть металлом по стеклу, хоть пеналом по свежеокрашенной парте, – но не это. Временами перед этой ненавистью отступала даже обычная бабья жалость к убогому, застрявшему на уровне развития пятилетнего ребёнка. Сегодня и так поднялась с дикой головной болью и всеми признаками ОРЗ, из-за чего муж отстранил её от работ по плавке булата. Теперь вынуждена сидеть на кане, пить лечебные отвары, заниматься мелкой домашней работой и слушать, как полоумный слуга драит котёл.
Всё. Сил больше нет.
Отложив шитьё, Яна вышла на крыльцо.
– Хватит, Ши, – сказала она. – Котёл уже блестит. Помой его, поставь на место и подмети двор.
Парнишка привычно поклонился и бросился выполнять распоряжения хозяйки – именно в той последовательности, что она перечислила. Иначе нельзя, способность логически мыслить у Ши явно отбили ещё в раннем детстве. Юэмэй пробовала достучаться до его разума, эта егоза кого угодно могла раскрутить на разговор по душам. Бесполезно.
Яна поймала себя на мысли, что старается не думать о вчерашней находке и признании дочки. Это оказалось слишком страшно. Страшнее, чем она могла себе представить. Разумеется, Юэмэй не будет хвастаться своими необычными способностями перед подружками. Отношение к «колдунам» в Поднебесной было двоякое. С одной стороны, как бы ничего необычного, прикладное колдовство считалось неотъемлемой частью жизни. С другой – в случае чего попробуй докажи, что ни на кого не злоумышляешь и не применяешь чёрную магию. В своё время Яну тоже подозревали в любовном привороте, а после осады Бейши мятежником Ванчжуном с лёгкой руки болтливой Ван её и вовсе прозвали Белой Лисицей. И это отнюдь не было хорошим прозвищем. Лисица- оборотень в ханьской мифологии – существо умное, хитрое, опасное и крайне злопамятное. Но при этом вполне способное полюбить смертного и, обернувшись человеком, прожить с ним всю его жизнь. Отблеск этой сомнительной славы ложился и на детей. Не хватало ещё, чтобы Юэмэй, и без того находящаяся под подозрением как «дочь Белой Лисицы», давала повод для новых кривотолков.
Но главное – откуда в ней эта способность?
Можно было бы позаламывать руки и восклицать, что «такого не может быть». Если не учитывать, что её провал из двадцать первого века в седьмой тоже несколько противоречит здравому смыслу, то да. Не может быть. Ребёнок захотел шоколадных конфеток и тут же оказался рядом с лавчонкой, где эти конфеты продавали. На фантике Яна разглядела китайские иероглифы, по начертанию несколько отличавшиеся от того, к которому она здесь привыкла. Неважно. Важно, что произвели конфетку, судя по материалам и краскам фантика, самое раннее в конце двадцатого века. А сейчас на дворе семьсот второй год от Рождества Христова. Ничего так девочка шести лет от роду за покупками сходила. Хорошо хоть вернулась… в отличие от мамы. Вот это пугало Яну больше всего. Страх потерять ребёнка был настолько сильным, что затмевал рассудок.
– Мама, а я, кажется, заболела…
Вид у дочери, грустно подпиравшей дверной косяк, был несчастный и гриппозный.
Только этого не хватало…
– Горе ты моё луковое, – вздохнула Яна, взяв ребёнка за руку. – Пошли, будем лечиться.
– В лавку за теми сладостями не пойдём?
Нашла о чём вспомнить. Ребёнок.
