И я дала себе мысленный зарок по возвращении Лаара еще раз поговорить с ним на эту тему, убедить принять правильное решение.
Муж немного опаздывал, но я не беспокоилась — просто задерживается в пути, все же провинция Аршаль находится довольно далеко от Гаррада. Главное, что поблизости нет Цветка, а значит, и переживать не о чем.
Задержка даже оказалась мне на руку. Женские дни как раз закончились, и у меня оставалось время привести себя в порядок. На этот раз я сама попросила служанок отдраить меня до белизны. После придирчиво осмотрела себя в зеркало, проверяя, чтобы на теле не осталось ни единого волоска. Удовлетворенная результатом, оделась и причесалась.
День был в самом разгаре, и яркое солнце било в окно, заполняя спальню теплым светом, расцвечивая предметы яркими красками. И запах в покоях стоял дивный. Выставленные в крупных вазах цветы мако источали сладкий пряный аромат, насыщенный вблизи и нежный, невесомый на расстоянии.
Я упала на постель, раскинула руки, чувствуя невероятный прилив сил. Энергия бурлила внутри. Волнение смешалось со сладким предвкушением, и уже через секунду я вскочила, одолеваемая жаждой деятельности. Высунулась в окно, проверяя, не показалось ли кого у ворот. Словно чувствовала, что муж вот-вот приедет.
И интуиция меня не подвела. Буквально через несколько минут раздался топот копыт и во двор влетели четверо всадников. Лаар и трое стражей из сопровождения.
На сей раз муж не заставил долго ждать. Его шаги я услышала еще издали, закусила в нетерпении губу и сцепила руки, с трудом сдерживая себя, чтобы не рвануть навстречу.
Двери распахнулись настежь. Порыв ветра взметнул волосы. Лаар мягко улыбался, и я ответила ему счастливой улыбкой.
А потом он сделал шаг и внезапно замер, будто натолкнулся на невидимую преграду. Улыбка разом сошла с лица, и в серых глазах отразилось нечто такое, от чего у меня внутри все похолодело.
Лаар спешил.
Невольно подгонял коня, через раз оглядываясь на своих стражей, что еле поспевали за ним и искренне недоумевали, в чем причина такой бешеной скачки.
Лаар и сам не смог бы им объяснить. Но что-то подстегивало изнутри. Ему не терпелось оказаться в Гарраде, в своем дворце, где его непременно ждали.
Красногривый жеребец под раан-харом уже взмок, а седоку все было мало. Наконец впереди показались знакомые стены и распахнутые настежь врата резиденции.
Рысак на полном скаку влетел во двор, Лаар спрыгнул на ходу. Рядом сразу возникли вышколенные слуги — раан-хару подали ледяной колодезной воды и чашу для умывания.
Ор Гронта несколько раз плеснул в лицо, отер взмокшую шею, радуясь долгожданной свежести. Конечно, не мешало бы ополоснуться целиком, но это еще успеется, к тому же обмыться можно и в приятной компании.
Мысль зацепила, и, не тратя времени даром, Лаар вошел во дворец, взбежал вверх по ступеням, направляясь в восточное крыло. Мельком подумал, что покои жены располагаются слишком далеко от его собственных. Раньше Лаара это вполне устраивало, а теперь хотелось держать свою рани как можно ближе.
Надо будет распорядиться подобрать для нее более подходящие комнаты. А то эдак он не набегается…
Лаар с силой толкнул створки, ведущие в спальню Катары, — и сразу увидел ее, счастливую и улыбающуюся. Улыбающуюся ему…
И в тот же момент в нос ударил запах. Резкий, приторный, мерзкий настолько, что раан-хар еле сдержался, чтобы не закрыть лицо ладонью.
Понимание прошибло ознобом, хлесткой плетью ударило по лицу. Дыхание перехватило, грудь словно железными тисками сдавило. Хотелось заорать от бессилия, ударить кулаком в стену, пробить насквозь, кроша в пыль гладкий мрамор.
Но вместо этого Лаар стоял, замерев, до побелевших костяшек сжимая кулаки, чувствуя, как собственное латаное-перелатаное сердце разбивается на тысячу острых ранящих осколков.
Он ведь знал, что нельзя верить, нельзя надеяться. Но вопреки всему надеялся. И сейчас умирал у дверей комнаты, порог которой больше никогда не сможет переступить.
В глазах его рани плескалось непонимание, удивление. Затем тревога. А потом Лаар отступил на шаг, и она все поняла.
